А Клавдиллу точил червь подозрения. Ее ненависть к Друзилле обострилась, но она не подавала виду, глядя, как радуются сестры и доволен Калигула. Юния без конца всматривалась в лицо Друзиллы, с нетерпением ища признаков болезни, которую должен был вызвать медленный яд. Но щеки Друзиллы алели ярким румянцем, тщетно скрываемым под слоем белой пудры, и лишь изредка легкий кашель срывался с ее губ. Будь Клавдилла более сведущей в недугах, она без труда смогла бы определить начинающуюся болезнь легких, но ей казалось, что румянец – признак здоровья, а легкий кашель вызван холодным осенним ветром. И Юния томилась в неизвестности, верно ли она рассчитала дозу «травы Медеи» и не выдохлась ли отрава в бамбуковой палочке от долгого лежания в ларце. Но повторить свою попытку она уже не решалась.
Юния упросила Гая переставить ложе, которое Харикл по-прежнему запретил ей покидать, в ойкос, потому что спальня уже не вмещала всех желающих ее навестить. И Клавдилла теперь не скучала, с ней целый день проводили ее друзья. Виниций, Ганимед, Лонгин и Лициний украшали ойкос роскошными цветами, Мнестер и Аппелес тешили взор все новыми пантомимами и приводили актеров, разыгрывавших веселые ателланы, которые Юния просто обожала. Энния Невия без устали разыскивала новые творения римских поэтов и заваливала ложе Клавдиллы все новыми и новыми свитками, но стоило ей заикнуться, что неплохо бы устроить в ойкосе чтения для императрицы и она приведет с собой Марцию Корнелию – модную поэтессу, как все дружно вопротивились этому. Над Невией и так постоянно подшучивали за ее пылкую приверженность к любовным стихам. Друзилла как-то больно уколола ее, вызвав слезы, замечанием, что, видимо, Макрон не посещает ее ложе, раз Энния так нуждается в придуманной любви. Агриппинилла вступилась было за подругу, но Ливилла успела вовремя потушить разгорающуюся ссору.
Калигула разрывался между любимыми бегами и веселыми собраниями в ойкосе дворца, он даже признался жене, что немного ревнует ее к друзьям, которые так искренне ее любят.
Юния радовалась, что теперь не видится с префектом претория. Раньше, после их разрыва, эти встречи были мучительны для нее, она избегала встречаться с ним глазами, а однажды, когда их взгляды случайно пересеклись, она ужаснулась тому равнодушию, с которым он смотрел на нее. Ее оскорбило, что он вот так просто разлюбил ее. Она уже успела позабыть, сколько боли принесла ему, в своей самонадеянности полагая, что после расставания он должен любить ее вечно и страдать, будто преследуемый фуриями. Но сейчас же Клавдилла совсем о нем не вспоминала, с легкостью позабыв, как сама совсем недавно переживала.