Я часто размышлял, за что Его казнили.
За что Он жертвовал своею головой?
За то ль, что, враг суббот.
Он против всякой гнили
Отважно поднял голос свой?
За то ли, что в стране проконсула Пилата,
Где культом кесаря полны и свет, и тень.
Он с кучкой рыбаков из бедных деревень
За кесарем признал лишь силу злата?
За то ль, что, разорвав на части лишь Себя,> (За то ли, что Себя на части раз дробя,)
Он к горю каждого был милосерд и чуток
И всех благословлял, мучительно любя,
И маленьких детей, и грязных проституток?
Не знаю я, Демьян, в «Евангелье» твоем
Я не нашел ответа>.(правдивого ответа)
В нем много бойких слов,> (пошлых слов)
Ох, как их много в нем.
Но слова нет, достойного поэта.
Я не из тех, кто признает попов.
Кто безотчетно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов.
Молясь у каждого церковного порога.
Я не люблю религии раба.
Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесное слаба —
Я верю в знание и силу человека.
Я знаю, что, стремясь по чудному пути,> (по нужному пути)
Здесь, на земле, не расставаясь с телом,
Не мы, так кто-нибудь ведь должен же дойти
Воистину к божественным пределам.
И все-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна,
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, низверженную спьяна.
Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос —
Далекий миф. Мы это понимаем.
Но все-таки нельзя, как годовалый пес.
На все и вся захлебываться лаем.
Христос — сын плотника — когда Он был казнен, >(когда-то был казнен)
(Пусть это миф), но все ж, когда прохожий
Спросил Его: «Кто ты?», ему ответил Он:
«Сын человеческий», а не сказал: «Сын Божий».
Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,
И не было Его в стране Пилата.
>(Платонов «Пир» — вот кто нам дал Сократа) Так что ж, от этого и надобно подряд
Плевать на все, что в человеке свято?
Ты испытал, Демьян, всего один арест
И ты скулишь: «Ох, крест мне выпал лютый!»
А что ж, когда б тебе голгофский дали б крест?
Иль чашу с едкою цикутой?>(Хватило б у тебя величья на минуту?)
Хватило б у тебя величья до конца
В последний раз, по их примеру тоже.
Благословлять весь мир под тернием венца
И о бессмертии учить на смертном ложе?