Да, все так и было, только Сталин прозвал его тогда же «всероссийским козлом», потому что такую роль отвели ему два вождя, Ленин и Троцкий, — быть козлом отпущения.
В документе от 19 марта 1922 года, продумав и разработав методы уничтожения духовенства и изъятие церковного имущества, Ленин строжайшим образом предписывает: «Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинину — никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий». («Ленинское письмо» Молотову для членов Политбюро. Строго секретно.)
После кронштадтского мятежа в устав партии внесены изменения, запрещавшие всякие возражения снизу под угрозой дисциплинарных мер.
Само собой разумеется, что вверху тем более не допускались ни малейшие отклонения от общепринятой линии. Пока Ленин был жив, Троцкий вынужден был подчиняться решениям, хотя часто не был согласен. После смерти Ленина он пошел прежним курсом мировой революции. Собственно говоря, он никогда и не сходил с него.
«Лев Троцкий был великим революционером, революционером до мозга костей, как Марат и Робеспьер, как Ленин, как Че Гевара. Реформистский путь был для него неприемлем уже просто потому, что он казался ему отвратительно долгим. Зачем ждать, когда пролетарская революция может сократить наступление реального социализма! Нельзя ждать, можно потерять все».
Конечно, разногласия были всегда. Но Ленин неустанно следил, чтобы внутри партии царили мир и согласие. Всякие попытки склок и сплетен пресекались им в самом зародыше. Вспоминают, какими «любезностями» обменялись две враждующие группировки на XII съезде партии в 1923 году.
Троцкий всегда появлялся в сопровождении своих «вассалов», своих подданных. Он и на съезд пришел в сопровождении Радека. Ворошилов словно того и ждал, чтобы съязвить по этому поводу:
— Вот идет лев, а за ним его хвост, — нарочито громко сказал он.
Радек не остался в долгу, он тотчас пустил гулять экспромт:
У Ворошилова тупая голова.
Все мысли в кучу свалены.
И лучше быть хвостом у Льва,
Чем жопою у Сталина.
Весь XII съезд бурно «дискутировал» по этому поводу. Пикировка стала известна Ленину. Членам своей партии пишет он последнюю статью, можно сказать — завещание, призывая к единению и сплочению. Сила большевиков — в единстве партии. Вражда и раздор смертельны. Авторитет Ленина был велик. А кроме этого, существовала железная дисциплина, которой подчинялись все.
Совсем другая атмосфера создалась в партии после смерти вождя. Триумвират большевистских руководителей единства во взглядах и действиях не имел, а потому, как в басне Крылова каждый тянул телегу в свою сторону. Частые перебежки членов Политбюро из одной фракции в другую вели страну к полной деградации.