Большевики могли отступать от генеральной ленинской линии, поскольку она была невыполнима, но в «мелочах» они строго следовали его заветам. Разве могли большевики не покарать Есенина за его заступничество за Христа, за веру?
Есенин был глубоко верующим человеком, но верил по-своему. Своей веры никому не навязывал, в церковь ходил только в Константинове. Айседоре Дункан однажды сказал: «Эх, Изадора, ведь все от Бога!» Она тотчас воскликнула: «Нет!» Для нее там была пустота, ее бог был земным: танцы, жизнь, любовь, наконец. А для Сергея Есенина… Он вот что писал в письме Григорию Панфилову:
«Гений для меня — человек слова и дела, как Христос.
Читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового, Христос для меня совершенство. Но я не так верую в него, как другие. Те веруют из страха: что будет после смерти? А я чисто, свято, как в человека, одаренного светлым умом и благородною душой, как в образец в последовании любви к ближнему».
Даже не верится, что слова эти сказаны в 1913, а не в 1925 году.
Через 12 лет в светлые дни Христова Воскресения возмущенный святотатством Демьяна Бедного, вступится Есенин за оскорбленного Человека-Христа, за поруганную христианскую веру. Вступится и погибнет, распятый на трубе парового отопления.
Трогательную сцену рисует Анна Берзинь. Мать Сергея, Татьяна Федоровна, по христианскому обычаю хотела предать сына земле — осыпать землей, рассыпая ее крестообразно. «Она хотела в Дом печати привести священника с причтом, чтобы тут совершить 5 обряд отпевания. И пришлось долго ее уговаривать, что гражданские похороны с религиозным обрядом несовместимы». Утром мать заочно отпевала Сергея в церкви, а когда пришла на гражданскую панихиду, «причитая, наклонилась над сыном. Это было страшно и удивительно, как она, стараясь, чтоб не заметили люди, крестообразно посыпала сына землей».
Отец Иван тайно отпел убиенного Сергея Есенина в церкви Казанской Божьей Матери в с. Константиново.