— То есть ты думаешь, что он бесполезен? — поникли плечи эльфийки. Целительница даже шмыгнула носом, едва удерживаясь от того, чтобы не зареветь.
— Ну почему же сразу бесполезен? — попытался успокоить ее Михаэль, не желавший видеть, как у целительницы снова начнется истерика. — Настя, ну не плачь. Ты уже большая девочка, да к тому же Асазор все же может нам помочь. Он, конечно, маг не очень сильный, зато своих более могущественных коллег по цеху знать уж точно должен. Остается только дождаться его возвращения в город и хорошенько расспросить, пригласив на ужин.
— Да, — робко улыбнулась Настя, — только пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Сделай всем это заклинание от запаха, мы, когда в город ходим, тоже носы зажимаем. Да и как пахнет в морге, я прекрасно помню и освежать память не собираюсь, пусть даже источником зловония будет не целая прозекторская, а один-единственный старичок.
В город Санилеско Асазор вернулся через пять дней, но шаман выловить его не мог еще целую неделю. Некромант заперся в своем доме и на стук в ворота и вопли под окнами не отвечал, а перепрыгнуть через забор и попасть под действие защитных заклинаний желающих не нашлось. Наблюдать за жилищем некроманта отправились прирученные гипнургом птицы, которые должны были сообщить находящимся в пещере эльфам, когда же этот маг смерти откажется от своего затворничества.
Кроме них за домом волшебника вполглаза приглядывал и шпион Келеэля. Хотя ничего особенного он не обнаружил, Асазор все это время находился в громадном, но неглубоком подвале своего двухэтажного дома и выполнял нудную, грязную, но необходимую работу по превращению привезенных из пустыни трупов в заготовки, способные с течением времени не потерять своих качеств и послужить основой для будущей нежити. Защиту дома летающий посланец архимага взломал примерно за три дня, и единственным местом, куда он не мог заглянуть, была одна комната, являющаяся, судя по всему, рабочим кабинетом некроманта.
На восьмой день, незадолго до восхода солнца, старичок наконец выбрался за пределы дома и немного побродил по прилегающему к нему довольно запущенному садику. Первое, что он увидел, выйдя за ворота, был очень злой эльф, взиравший на него со спины песчаного скорпиона. То, что эльф был злым, сомнению не подлежало. Во-первых, это было буквально написано на его лице крупными буквами, а во-вторых, не может быть добрым тот эльф, который вместо шлема нацепил на себя череп демона. Серый, а это был именно он, не рискнул блеснуть красноречием, а просто вручил ошеломленному Асазору записку с приглашением на торжественный ужин и, развернув своего скакуна, отправился восвояси, пугая редких пешеходов страшным ликом своим. Вообще-то Сергей первоначально собирался надеть обычный шлем, но спросонья перепутал его с черепушкой, очищенной Михаэлем от мяса и положенной по соседству. Он даже не сразу это заметил: по весу оба предмета были одинаковые. А когда все же заметил, что именно нацепил, то снимать не стал, потому как прицепить его на несущемся во весь опор скорпионе было некуда, а выкидывать неимоверно жалко. Поэтому при встрече с некромантом эльф хранил полное молчание, не ответив даже на приветствие, ибо словить проклятие, видимо, не хотел, да и довести до сердечного приступа пожилого человека потоком брани тоже опасался. Поэтому воин отдал послание, составленное коллективными усилиями всех обитателей пещеры, и уехал.