— Я возьму две бригады, — с энтузиазмом предложила Челси. — Оставлю вторую снимать Миллисент, пока она будет ждать.
— Умница.
Итак, пантомима была создана. Грэм и Миллисент тихо сидели рядышком в автобусе, которому после последнего «прослушивания» предстояло отвезти всех участников в аэропорт. У автобуса разыгрывались сцены с рыданиями и воплями, более шумные отсеянные личности оплакивали свою участь. Правда, слышались смех и пение, те, кто прошел в следующий тур, шлепали друг друга по ладоням вытянутых вверх рук и трясли кулаками в воздухе. Только Грэм и Миллисент молчали. Они сидели рядом и не видели никого вокруг.
— Я счастлив, — сказал Грэм, наконец нарушив молчание. — Не думаю, что я смог бы пережить еще один тур и такое отношение судей к тебе.
— Да уж, они вели себя просто ужасно, — согласилась Миллисент.
— Но ведь причина очевидна, верно? Драма и все такое. Я не дурак, Милли, я изучаю музыку, я знаю, кто из нас лучший певец. Единственный певец, если уж на то пошло, — это ты. Мы оба это знаем. Я — инструменталист.
— Ты правда так думаешь? — умоляюще спросила Миллисент. — В смысле, я всегда думала, что хорошо пою, но, если честно, из-за них я потеряла веру в себя. В конце концов, это ведь сам Кельвин Симмс.
— Милли, да ты что. Ты знаешь, что я не умею петь.
— Но у тебя настоящий музыкальный талант. Может быть, они заметили это. Может быть, они говорили именно об этом.
— Ну, этого нам никогда не узнать, верно? Потому что все кончено, и я рад, потому что на самом деле я хотел сказать тебе, Милли, и я ждал момента, когда нас отсеют, прежде чем сказать, что…
В этот момент в автобус ворвалась Челси со съемочной бригадой.
— Грэм, — сказала она, — Кельвин хочет видеть тебя… одного.
Грэм сжал руку Миллисент. Всем было понятно, что означало это приглашение, других вариантов здесь не было.
— Зачем? — спросил Грэм. — Он нас отсеял. Все кончено, верно?
— Он хочет видеть тебя.
Миллисент тоже сжала руку Грэма.
— Иди, — сказала она. — Узнай, чего он хочет.
Грэма вывели из автобуса и снова привели к Кельвину.
— Дружище, — сказал Кельвин, — дело вот в чем. Твое путешествие не должно заканчиваться здесь. Оно должно только начинаться.
— Что вы хотите сказать? Я думал, оно уже закончилось.
— Грэм, я могу изменять правила в любое время, и я готов сделать это сейчас. Я пропущу тебя в финал, но только если ты будешь один. Ты должен бросить Миллисент.
— Но она поет гораздо лучше меня, — запротестовал Грэм. — Вы можете этого не знать, но для меня это очевидно.
— Грэм, поет она, может быть, и лучше, но это не делает ее великой певицей, и победитель шоу «Номер один» из нее тоже не получится. У тебя же настоящий музыкальный талант. Ты пишешь песни, я слышал, что ты хороший инструменталист. В финале ты сможешь сыграть. Нельзя упускать такую возможность.