— Уже уходите?
— Да, уходим. Я всегда умел вовремя признать свое поражение.
— Поражение?
Слизнорт страшно разволновался. Он сцепил руки, завертел толстыми большими пальцами, заерзал, глядя, как Дамблдор закутывается в свой дорожный плащ, а Гарри застегивает молнию на куртке.
— Итак, очень жаль, что ты не хочешь работать у нас, Гораций, — сказал Дамблдор и помахал на прощание здоровой рукой. — В Хогвартсе были бы рады твоему возвращению. Если захочешь как-нибудь нас навестить, всегда будешь дорогим гостем, несмотря на повышенные меры безопасности…
— Да, да… спасибо за приглашение… вот и я говорю…
— Стало быть, до свидания!
— Пока, — сказал Гарри.
Они были уже у выхода на улицу, когда сзади послышался крик.
— Ну хорошо, хорошо, я согласен!
Дамблдор обернулся. Запыхавшийся Слизнорт стоял в дверях гостиной.
— Ты согласен вернуться на работу?
— Да, да, — раздраженно ответил Слизнорт. — Я, должно быть, с ума сошел, но — да, я согласен.
— Чудесно! — просиял Дамблдор. — В таком случае, Гораций, до встречи первого сентября!
— Да уж, до встречи, — буркнул Слизнорт. Когда они шли по садовой дорожке, им вслед несся голос Горация:
— Но смотри, Дамблдор, я потребую прибавки!
Дамблдор тихонько хмыкнул. Садовая калитка захлопнулась за ними, и они пустились в обратный путь вниз по темным переулкам среди клубящегося тумана.
— Молодец, Гарри, — сказал Дамблдор.
— Да я ничего не сделал, — удивился Гарри.
— Да нет, сделал. Ты показал Горацию, насколько для него выгодно вернуться в Хогвартс. Он тебе понравился?
— Ну-у…
Гарри и сам не знал, понравился ему Слизнорт или не понравился. Пожалуй, он довольно симпатичный, но какой-то уж очень самовлюбленный и еще, что бы он там ни говорил, слишком сильно удивляется, что девочка из семьи маглов может стать хорошей волшебницей.
Дамблдор избавил Гарри от необходимости высказать все это вслух.
— Гораций, — сказал он, — очень любит комфорт. А еще он любит собирать вокруг себя знаменитостей, преуспевающих и влиятельных людей. Ему нравится думать, что они прислушиваются к нему. Он сам никогда не стремился восседать на троне, предпочитает занять место за его спинкой — там, знаешь ли, легче развернуться. В свое время в Хогвартсе он отбирал для себя любимчиков среди учеников — кого за ум, кого за честолюбие, кого за обаяние или талант, причем удивительно ловко определял именно тех, кто потом добился известности в той или иной области. Гораций даже основал своеобразный клуб своих любимчиков с самим собой во главе. Он знакомил их с нужными людьми, налаживал полезные контакты между членами клуба и всегда что-то с этого имел, будь то коробочка его любимых засахаренных ананасов или возможность порекомендовать своего человека на освободившуюся должность в Управлении по связям с гоблинами.