– Я понимаю, ты нервничаешь, – мягко произнес он. – Мы ведь совершенно друг друга не знаем… – Он прижался лбом к ее голове и закрыл глаза. – Но я вовсе не чувствую себя чужим по отношению к тебе. И я хочу тебя. Хочу так… как не хотел еще ни одну женщину на свете.
Мадлен задрожала, услышав в его голосе страстное желание. Тело его источало пряный, терпкий аромат. И дышал он сейчас чуть быстрее, чем она сама. Сама того не замечая, Мадлен нежно провела пальцами по его щеке. Он быстро поцеловал ее руку, сжав ее в своей ладони. Губы его были горячими и влажными…
Мадлен вдруг задышала как пловец, которому не хватает воздуха. Снова заиграла музыка. Но Мадлен не слышала ее, думая только о человеке, который держал ее в объятиях.
Ведь никто никогда не узнает, если она согласится провести ночь с незнакомцем. Все, кто ее знает, остались далеко-далеко. И она вполне может позволить себе быть не такой, как всегда, а дикой, страстной, безудержной… Дать волю своим инстинктам.
У нее здесь нет знакомых, и никто не увидит и никогда не узнает о ее падении. И почему бы ей, хотя бы раз в жизни, не сделать что-нибудь глупое, вызывающее, безрассудное – словом, то, что совершенно не в ее характере? Она так устала быть образцовой и безупречной, быть Мадлен Баррингтон… А потом… Ей сегодня так одиноко… Сама мысль о том, что ночь предстоит провести одной, до смерти пугает. Как и мысль позволить этому человеку уйти из ее жизни.
«Никто никогда не узнает», – сказала себе Мадлен. Это останется ее секретом. Вернее, их секретом. Пусть в эту ночь он покажет ей другую, незнакомую сторону жизни – пусть подарит ей то, о чем она и понятия не имеет. А завтра утром все будет по-прежнему. Она сядет на самолет и благополучно улетит в Нью-Йорк, забудет и об этом приключении, и об этом человеке. Да и он забудет о ней – ведь он даже не знает, кто она такая!
В эту ночь Мадлен позволит себе делать то, что захочет, ведь никто никогда не узнает об этом, а значит, не надо бояться, что тайна ее раскроется.
– Идем к тебе? – шепнула она своему спутнику.
Конечно, будь у него выбор, Рэнсом предпочел бы привести незнакомку в другое место, а не в душную и убогую комнату в отеле «У тигра». Он прекрасно понимал, что рядом с ним женщина, заслуживающая шелковых простыней, мраморных полов, роскошной ванны и балкона-лоджии с прекрасным видом. Однако его номер был самым приличным, на который только можно было надеяться в Монтедоре. Неудивительно, почему эта страна не пользовалась популярностью среди туристов.
Взяв в одну руку ее портфель, другой Рэнсом сжал ее тонкие, изящные пальцы с аккуратным маникюром и вывел женщину из бара. Пройдя через довольно запущенный внутренний дворик отеля, мимо давно не работающего фонтана в самом его центре, они вошли в холл. Там никого не было – как и за приемной стойкой. Только из комнаты для обслуживающего персонала доносились громкие звуки телевизора.