– Вот именно. Я полагаю, вам лучше поискать кого-нибудь другого, чтобы охранять вашу дочь, не так ли?
– Ну, во-первых, я сомневаюсь, чтобы моя Мадлен могла впутать вас в какой-нибудь скандал, мистер Рэнсом. И насколько я ее знаю, в драки она тоже не вступает. – Баррингтон помолчал и добавил: – К тому же мой старый друг Джозеф Марино лично рекомендовал вас. Он надеется, ему удастся замять историю с Доби Дьюном, если вы на какое-то время уедете из страны.
– С глаз долой, из сердца вон, – мрачно улыбнулся Рэнсом. Он не любил эту поговорку: по личному опыту знал, что на самом деле все обстоит не так просто. Он сомневался в том, что Джозефу удастся успокоить злобного и мстительного Доби Дьюна. Рэнсом тяжело вздохнул: – Мистер Баррингтон, я прекрасно понимаю, что вся эта история – вина не одного Дьюна. Огромная часть ответственности за происшедшее лежит лично на мне. Я грубый, невоспитанный тип, которого довольно легко вывести из себя.
– Это я заметил, – сухо произнес Баррингтон. – Тем не менее я вам вполне доверяю, а чутье меня редко обманывает. Империю Баррингтонов создал мой отец, однако именно я сохранял ее на протяжении по меньшей мере трех десятилетий – во времена политических, экономических и социальных кризисов. Поверьте, я достаточно хорошо разбираюсь в людях и вижу, что вы способный, честный и умный молодой человек.
– М-м-м. – Рэнсом опустился в кресло за письменным столом напротив Баррингтона. Надо отдать старику должное: он прав. Хотя Рэнсом в последние несколько месяцев и стал жутко ворчливым и брюзжащим типом, он и впрямь был способным, честным и умным. – Ну…
– Кроме того, я не сомневаюсь, что моя дочь Мадлен справится с таким вот «грубым и невоспитанным типом, которого довольно легко вывести из себя».
– Да? – с любопытством произнес Рэнсом, а про себя подумал: «Если она такая же рассудительная, как папаша, у меня будет та еще работенка…»
– Да, – спокойно подтвердил Баррингтон. – В жизни еще не встречал человека, с которым она не могла бы справиться.
– Борец сумо? – кисло спросил Рэнсом.
– Напротив! Она очень красива. – С явным выражением отцовской гордости на лице Баррингтон повернул к Рэнсому фотографию в изящной серебряной рамке, которая стояла на столе. – Вот, пожалуйста, мои дочери: Кэролайн, Шарлотта и Мадлен. Фотография прошлого года…
Рэнсом лениво посмотрел на фотографию. То, что он увидел, в одно мгновение переменило его настроение: от расслабленности и злости не осталось и следа. С фотографии на него глядела улыбчивая троица: девчонка-хиппи лет восемнадцати-девятнадцати, полненькая женщина лет тридцати и… спокойная красивая блондинка. Это была она.