— Посмотри на руку.
Да, рука — основная причина, по которой девушка была подвергнута таким невыносимым пыткам. Бросив на нее равнодушный взгляд, она тут же уронила чашку: ее мизинец снова стал бледным, обретя пусть не совсем еще здоровый, но почти естественный свой цвет. Адхара потрогала его, обратив внимание на то, что он снова обрел былую чувствительность.
Остальная часть руки все еще оставалась черной и онемевшей, но теперь, по крайней мере, был уже сделан шаг вперед.
— Для начала найдем способ навсегда остановить этот процесс, и тогда у нас появится больше шансов вернуть твою руку в прежнее состояние.
Адхара не верила своим глазам. Она то и дело шевелила мизинцем, глядя на него так, словно никогда его прежде не видела. Это снова был ее палец.
— Время поджимает, и нам нужно возвращаться в Макрат.
Адхара подняла на своего спутника взволнованный взгляд, однако в нем не было признательности, облик этого человека, так спокойно разговаривавшего с ней, совместился в ее сознании с образом Недремлющего, на протяжении долгого времени проводившего над ней свои чудовищные эксперименты.
Адхара сжалась в комок, прижав колени к груди, и пристально посмотрела на своего создателя и мучителя.
Сначала приходит боль. Она появляется даже раньше света. Никогда прежде она не испытывала подобной боли, резкой и жгучей и в то же время глухой и пульсирующей. Она застонала.
— Я знаю, что это больно, но, если тебе удастся лежать спокойно, тебе станет лучше, — послышался чей-то голос.
Амина открыла глаза. Прямо над собой она увидела какой-то навес. Медленно, одно за другим возвращались ощущения. Она поняла, что лежит на походной койке, и ей показалось, что ее лишенное сил тело срослось с соломенным матрасом. Ей не удавалось подчинить его своей воле, и даже поворот головы стоил ей невероятных усилий.
В поле ее зрения попало лицо бабушки. Именно ей и принадлежали эти слова.
Что это…
Из ее груди снова вырвался стон.
— Ну хорошо, пойду за священником, — сказала, поднимаясь, Дубэ.
Амине хотелось остановить ее и объяснить все, что с нею произошло. Она подняла руку, но так и не смогла даже коснуться ладони своей бабушки.
Ясно было одно: никогда еще за всю свою жизнь ей не было так плохо. Однажды у нее была сильная лихорадка, и она чувствовала, что была на волоске от смерти, но это не шло ни в какое сравнение с резкой болью в ноге, и боль становилась все сильнее, заставляя дрожать все тело девочки.
Это случилось со мной еще раньше, подумала принцесса. Но что именно это было, она так и не вспомнила.