Мать шагнула к Марусе, ласково обняла за плечи:
– Бедная моя, так все и сгорело? Конечно, девочка моя, какой разговор. Проходи, располагайся. Вот прямо по коридору – Элечкина комната.
Но, подтолкнув Марусю в сторону комнаты, дочь придержала за руку, легонько кивнула ей в сторону кухни. Неужели мать недовольна появлением Маруси? – тревожно подумала Эля. Ведь прежде в их квартире вечно находили приют бездомные аспиранты и разведенные коллеги родителей.
– Понимаешь, Эльчонок, – сказала мать, теребя от смущения рукав ветхого халатика. – Я не знаю, чем нам кормить твою гостью. Для тебя мы захватили обед из институтской столовой, но вот ей… Я в панике…
– Да ты что, мама! – изумилась Эльвира. – Неужели не найдется чем накормить одного человека? Сейчас я приготовлю нормальный обед, и мы все вместе сядем за стол.
С этими словами Эля шагнула к холодильнику. Открыла – и не поверила своим глазам. Нутро холодильника сверкало стылой пустотой. Только на боковой полке одиноко маячили несколько банок с Элиными маринадами. Эля отступила, всплеснула руками:
– Ну, мам, ты просто себя превзошла. Чем же ты отца кормишь? И неужели так сложно сходить в магазин?
Мать, кажется, слегка обиделась. Поджала губы и ответила куда-то в сторону:
– Я ходила в магазин. Там одни очереди и никаких товаров. А если что-нибудь и продается, то нам такие покупки не по карману. Отец верно сказал: надо переждать немного, все как-нибудь нормализуется.
– Да что случилось-то? – едва не заорала Эльвира. – Куда продукты подевались? Или, пока я в больнице лежала, советскую власть восстановили?
Мать махнула рукой, выражая свое отношение ко всем переменам, вместе взятым:
– Да не знаю я, Элька. Доллар, что ли, вдруг начал расти, а потом продукты исчезли. Мы с отцом в это как-то не вдавались.
Мать еще что-то говорила, но у Эли в голове мысли понеслись как метельные всполохи. Часть денег, которые хранятся в укромном местечке в офисе, она предусмотрительно перевела в доллары. Да, но часть так и осталась в рублях. Как бы узнать, потеряла она или, напротив, выгадала что-то на перемене курса? И как сильно он переменился? Эля побежала к соседке по лестничной площадке. Та, в отличие от родителей, в эмпиреях не витала, поэтому вполне конкретно поведала о дефолте и о том дне, который получил в народе название «черный понедельник». Эльвира поахала насчет родительской непрактичности и одолжила по-соседски чай, сахар, банку тушенки и килограмм риса.
Рано утром Эля растолкала безмятежно спящую подругу:
– Собирайся, мне на работу пора.
Маруся с видом несчастным и сонным сидела на краешке кровати и никак не могла сообразить, что от нее требуется. Эля усмехнулась про себя: знай только Маруся, что в офисе она может встретиться с автором письма, настолько потрясшего ее, – понеслась бы к автобусу. Но знать об этом Марусе было совсем не обязательно. Саму Элю встреча с Юрием волновала лишь с точки зрения возможного подвоха. А вдруг в отместку он выпрет ее с фирмы, не даст даже забрать заначку? Или станет домогаться ее любви, шантажируя работой. Эльвира Мухина в глубине души готовилась к суровой схватке.