Дорогая фрау Собода!
Благодарю вас за все, что вы для меня сделали. Мне было у вас хорошо, хотя меня и задело, когда вы сказали, что я похож на сотрудника государственной безопасности. Я выспался, температура почти нормальная, голова снова вернулась на место, чему я несказанно рад.
Я не из полиции. Я частный детектив, и — вы не поверите — меня нанял господин Велькер: я расследую для него одно дело, которое совершенно точно служит лишь предлогом. Знать бы еще для чего! Не знаю.
А очень хотел бы это выяснить и хотел бы во многом еще разобраться, прежде чем расскажу полиции все, что знаю. Я поставлю вас в известность, как только что-нибудь прояснится.
Спасибо вам.
Ваш Герхард Зельб
Снизу я приписал адрес и номер телефона. Потом вызвал такси и поехал на вокзал. Ближе к вечеру я вернулся в Берлин.
Не знаю, какой черт меня попутал. Вместо того чтобы поменять билет со следующего дня на сегодняшний или наплевать на него и сразу же сесть в поезд, я вернулся в отель на Унтер-ден-Линден, еще раз прошелся по Берлину и снова оказался у «Галльских ворот». Что мне там понадобилось? Кстати, я снова побывал на улице, на которой вырос. Колонка, из которой я огромным поршнем накачал воды, видимо, была та же самая, из которой я качал воду в детстве. Но это не наверняка.
На этот раз у «Галльских ворот» мне встретились те, которые в прошлый раз болтались на другой платформе. Черные штаны, куртки и пара девиц в черных ползунках. Я их не узнал. Зато они меня узнали. «Это же тот старикашка, который орал „Хайль Гитлер“. Эй, старый нацист!»
Я ничего не сказал. Разве они не видели, что я кричал не по своей воле и в конце концов оказался в канале? Или виновата подъехавшая тогда электричка?
Они подошли и оттеснили меня к перилам. Какие лица, подумал я, лица глупых, фанатичных детей. А еще я подумал, что за «Хайль Гитлер», выкрикнутое два дня назад, я и без того уж наказан вполне достаточно. За «Хайль Гитлер» многолетней давности и за все зло, которое я принес тогда, работая прокурором, я, возможно, заслуживаю наказание гораздо более суровое. Но не от этих детей.
— Пропустите меня, пожалуйста.
— Мы антифашисты!
У них тоже оказался предводитель, долговязый очкарик. Когда я попытался протиснуться между ними, он схватил меня за грудки:
— Мы не потерпим в своем городе фашистов!
— Неужели вам мало молодежи, которой вы можете это доказывать?
— Всему свое время! Сперва старикам, потом молодым.
Он продолжал меня держать.
И тут я потерял самообладание. Оттолкнул его руку и влепил ему две пощечины, ударил по его тупой морде один раз слева, другой справа. Он налетел на меня, прижал к парапету и стал выталкивать через перила. Никаких «раз, два, три», остальные молча и исступленно бросились помогать, я молча и исступленно сопротивлялся, пока не перевесился через перила вниз головой. Они разжали руки, и я плюхнулся в воду.