Хотя одним из слогов его фамилии является бог («дьё»), он скорее агностик, правда, однажды даже некоторое время следовал мусульманским обрядам – посещал мечеть, совершал намаз, но эта «хворь» быстро прошла. Он продемонстрировал свою лояльность к католицизму, сочтя за честь встретиться с Папой Павлом II. А по совету кардинала Пупара нередко читал в соборах тексты святого Августина.
Для характеристики Депардье-человека приведу еще один пример. Во время съемок в 1988 году фильма «Сирано де Бержерак» его партнером был Венсан Перес. Страстно влюбленный в сенегальскую модель Карин Силла, он пригласил Жерара на дефиле с ее участием в один из ресторанов. Обалдев от красоты девушки, Депардье страстно влюбился в нее с первого взгляда… Зная о чувствах своего коллеги, он тем не менее увез ее к себе, чем смертельно обидел Венсана. Но его связь с Карин оказалась недолгой, хотя она родила ему дочь, получившую (отнюдь не случайно!) имя Роксана: ведь так зовут героиню драмы Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак», в которой Депардье так успешно снялся. Перес все же женился на Карин, и она родила ему дочь, а потом мальчиков-двойняшек. Удочеренная Венсаном, Роксана выросла в его семье. Жерар не часто, но заботился о внебрачной дочери, которой теперь уже двадцать лет.
…Вообще о его сексуальных аппетитах можно написать книгу. Он умеет быть отвратителен и заразительно обаятелен. Его сексапильность оценила по достоинству американская актриса Шарон Стоун. Она сказала: «Я вряд ли когда-нибудь стану сниматься с Жераром Депардье. Но я не против, если он на полчасика затащит меня в какой-нибудь темный дворик. Я обожаю его грубоватую крестьянскую внешность».
А так говорит о нем Катрин Денев: «Крепкие плечи боксера, похожий на кривой баклажан нос, нерешительные и одновременно пылкие золотистые глаза. Конечно, он некрасив. Но в нем бездна настоящей мужской силы и обаяния».
Как публичный человек, Жерар Депардье непременный участник всяческих тусовок, фестивалей. Он всегда стремительно принимает решения, участвовать в них или нет, нередко совершая вылазки за пределы Франции.
В 1987 году он неожиданно приехал на Московский кинофестиваль, хотя поначалу отказывался, ссылаясь на страшную занятость. Я получил, наконец, возможность потолковать с ним. Но вначале, окруженный многочисленными поклонниками и поклонницами, он был недостижим. Его просто рвали на части. За каждым его шагом следили многочисленные журналисты. Тогда в Москву в разгар перестройки и всемирной популярности Горбачева охотно ехали многие зарубежные кино деятели. Уговаривать их не приходилось. Прекрасное было время! Среди этих гостей был и Франсис Вебер, постановщик всех трех фильмов с Депардье и Ришаром («Невезучие», «Папаши», «Беглецы»), которые с огромным успехом демонстрировались в нашей стране. Однако как всегда зрителя привлекают звезды, а не их Пигмалионы. Так вот Франсис Вебер все время был в тени и только тогда, когда Жерар обращал внимание присутствующих на него, удостаивался толики интереса к своей персоне. Он, впрочем, считал это совершенно нормальным. Мы тогда с ним очень славно поговорили, и я, помню, пожаловался, что никак не могу подобраться к Депардье. «Что ж, это я вам устрою», – сказал Вебер и сдержал слово. Когда я обратился к возвышавшемуся над толпой бородатому Жерару (он тогда снимался в роли Огюста Родена в фильме «Камилла Клодель») и сказал, что обо мне ему должен был замолвить слово Франсис Вебер, он молча кивнул и сказал: «Пойдемте». Так мы оказались в его полу люксе гостиницы «Россия». В номер все время кто-то рвался, нам с трудом удавалось разговаривать, но он сохранял полное спокойствие. Не понятно, каким образом он попросил горничную принести ему стакан чая, хотя явно не прочь был выпить что нибудь покрепче, и все время прихлебывал горячий напиток во время нашей беседы.