— Как ты можешь так говорить?! — возмутилась Ренн. — Конечно же, ты всегда мог мне доверять!
Но Торак с сомнением покачал головой:
— Целых два года, Ренн! Я был тебе другом, а ты лгала мне, лгала каждый день!
— Ты по-прежнему мой друг! — крикнула Ренн. — И я по-прежнему Ренн! Я все та же, Торак!
Бейл решительно встал между ними.
— Торак, послушай. У нее никогда и в мыслях не было тебе вредить!
— Тебе-то откуда знать? — вдруг разозлился Торак. — Не суй нос не в свое дело! К тебе это не имеет никакого отношения!
— Торак, прошу тебя, — умоляюще сказала Ренн. — Я понимаю, что была не права. Я действительно должна была рассказать тебе…
— Отойди от меня! — Лицо Торака исказилось. — Я не желаю больше тебя видеть. Никогда! И просто… убирайся прочь!
Она повернулась и бросилась в Лес.
— Ренн, вернись! — крикнул Бейл. — Нет… Торак… ты тоже не уходи! Ренн! Нам нужно держаться вместе! Она ведь именно этого и добивается!
А Ренн, не разбирая пути, пробивалась сквозь заросли, не глядя, куда ставит ногу. Оглянувшись на бегу, она заметила, что на валуне Сешру больше не видно. Она свое дело сделала: разлучила их, в точности, как и говорила, — с легкостью, достаточно было пальцами щелкнуть.
Тораку хотелось одного: чтобы его оставили в покое. Он прекрасно слышал, как ломится сквозь заросли Бейл, но разве мог этот парень из племени Тюленя отыскать его, Торака, в темном Лесу? В общем, Бейл вскоре отстал.
На берегу озера Тораку все же пришлось остановиться. Тростники замерли как вкопанные и были похожи на целый лес копий. Впрочем, на тростники Торак почти не обращал внимания. Его бил озноб, хотя ночь была душной, безветренной, и пот тек с него ручьями.
Душу его терзали воспоминания. То, что Ренн с раннего детства проявляла способности к магии, но упорно не желала их развивать. И не желала объяснять, почему все-таки она не хочет становиться колдуньей.
А ведь они с Сешру так похожи! Как же он этого раньше не заметил? Одинаково бледная кожа, высокие скулы, правильные черты лица.
Но сильнее и больнее всего его ударило то, что она скрыла эту тайну от него. Что она оказалась способна на… предательство! Одно это сразу превращало ее из Ренн в кого-то совсем другого, и этого человека он, Торак, совсем не знал — и вот это-то было хуже всего: это означало, что он потерял Ренн, своего единственного друга, и снова был столь же одинок, как тогда в Лесу, после гибели отца.
«Нет, — подумал Торак, — я не одинок! Я никогда не буду одинок, пока у меня есть Волк!»
Волк никогда ему не лгал. Волк даже и делать-то этого не умел.