Наконец Волк добрался до старого Логова и сразу понял, насколько все плохо, плохо, плохо! Здесь пахло той противной бесхвостой со змеиным языком!
Волк определил по запаху, что и Большой Брат тоже побывал здесь, а также, к своему удивлению, уловил запах Большой Сестры из стаи, пахнувшей вороном. И запах того молодого бесхвостого со светлой шерстью на голове Волк тоже обнаружил. Этот бесхвостый был другом его Большого Брата, но Волк понял, что здесь они поссорились! В воздухе еще чувствовался запах ярости и боли, пронзительной печали и острого наслаждения, которое испытала та, со змеиным языком.
Порыв утреннего ветра разбудил березы, вдали Волк услышал пение своей стаи. Они пели, потому что обрели новое безопасное убежище для своих волчат.
Волк поднял морду, чтобы ответить им и сказать, что возвращается, — и умолк на первых же звуках.
Он вдруг необычайно ясно понял, что у волка не может быть две стаи, — и понимание этого причинило ему более сильную боль, чем если бы кто-то вцепился своими крепкими зубами ему в бок. Да, теперь ему было ясно, что Большой Бесхвостый никогда не смог бы бегать вместе с волчьей стаей — просто потому, что не был для этого приспособлен от рождения. Он был приспособлен для того, чтобы сражаться с плохими бесхвостыми, как и сам Волк был приспособлен для сражений со злыми духами.
И боль снова вонзила свои острые зубы в сердце Волка. Значит, не суждено ему бегать вместе со стаей и учить волчат игре в «поймай лемминга». Большой Бесхвостый спас его, когда он был совсем маленьким, Большой Бесхвостый смело бросил вызов Великому Холоду, чтобы вытащить его из ловушки, в которую он угодил из-за тех мерзких бесхвостых. Большой Бесхвостый был его братом. Они были из одной стаи. А двух стай у волков не бывает.
Кто-то клюнул Волка прямо в хвост. Ворон!
«Проснись!» — каркали вороны Большого Брата, перебивая друг друга.
Волк лениво щелкнул зубами, отгоняя их прочь.
Вороны отлетели, посидели немного на скале, потом снова слетели на землю и стали к нему приближаться. Было ясно, что они вовсе не собираются оставлять его в покое.
И Волк понял, что они правы.
Загнав поглубже свою великую печаль, Волк сделал круг, распутывая следы и запахи, и вскоре обнаружил запах Большого Бесхвостого. По этому следу он и пошел прямо в чащу Леса.
И вскоре добрался до Большой Воды. Там пахло шкурами «рыбных собак», как Волк называл про себя тюленей, сосновой смолой и молодым бесхвостым со светлой шерстью на голове. Волк уселся на берегу и тонко засвистел носом. Он понял, что Большой Брат уплыл вместе с тем бесхвостым в его плавучей шкуре. Эти плавучие шкуры были