— Я слыхал, будто между племенами Зубра и Лесной Лошади вражда возникла…
Голоса стали удаляться: мужчины явно направлялись к реке, и Торак снова вздохнул с облегчением.
Однако вновь пошевелиться он осмелился лишь спустя некоторое время. Стараясь держаться как можно ближе к лесу, он добрался до окруженной соснами низины, где вокруг гигантского костра собралась целая толпа людей. В воздухе висел аромат печеной лососины и жареного мяса, слышался громкий людской говор, пение дудок, грохот барабанов…
Костер представлял собой три сосновых ствола, горевших по всей длине. Это был настоящий «долгий костер», какие любят жечь по праздникам в племени Ворона. Он нашел их!
Во рту у Торака сразу же пересохло. Он спрятался в зарослях тиса так, чтобы на него не падали отблески костра, и почти сразу заметил Фин-Кединна, который оживленно беседовал о чем-то с вождем племени Лосося. Оба то и дело отрезали ломти сочного мяса с блестящего от жира бока оленя, целиком зажаренного на костре, и клали их в подставленные миски.
Затем он увидел Саеунн; она вместе с двумя другими колдуньями сидела чуть поодаль, у небольшого костерка, от которого исходил опьяняющий запах можжевельника. Одна из трех колдуний то и дело подбрасывала и рассыпала гадальные кости, внимательно смотрела, как они легли, и начинала все снова; вторая тем временем неотрывно следила за языками дыма, поднимавшимися к небесам, явно пытаясь прочесть по ним будущее. Одна Саеунн ничего не делала: просто сидела, качаясь взад-вперед, и бормотала какие-то заклинания, точно выплевывала их изо рта!
Над головой у Торака хрустнула ветка — ворон! Хранитель племени пристально смотрел на него своими ясными, но какими-то непрощающими глазами, и Торак безмолвно взмолился: «Ты уж меня не выдавай, пожалуйста!»
Хранитель племени вдруг раскрыл широкие крылья, взлетел, низко покружил над костром, разожженным колдуньями, и полетел прочь. Саеунн тут же подняла голову, следя за его полетом. Затем повернулась и посмотрела точно на Торака.
«Она никак не может меня видеть!» — уговаривал он себя. Но ему стало страшно: в свете костра глаза колдуньи вспыхивали красными огоньками и таили в себе столько неведомых познаний, что невозможно было наверняка поручиться, что она действительно его не видит.
И как раз в тот момент, когда Торак почувствовал, что не может дольше выносить взгляд Саеунн, колдунья отвернулась и снова принялась бормотать свои заклинания.
Дрожа от облегчения, Торак стал внимательно всматриваться в лица, освещенные пламенем костра. Вождь племени Кабана о чем-то яростно спорил с вождем племени Кита и даже тыкал ему в грудь пальцем, отстаивая какое-то свое утверждение. Рядом с ними сидел Аки и смотрел на разгорячившегося отца со странной смесью страха и обожания.