“Если бы так”, — с тоской подумал командир.
Будто в опровержение слов Щукина совсем рядом послышалось громкое бульканье.
Бомба!
Снова разрывы глубинных бомб окружили лодку сплошным кольцом. В торпедном отсеке боролись с водой, хлеставшей из отверстий выбитых заклепок, в аккумуляторном от взрыва сдвинулись баки и электролит плеснул через край, в центральном посту вышли из строя многие приборы, в трюм стала поступать вода.
Силы и нервы подводников были на пределе человеческой выносливости. Старостин решился на крайнюю меру: только это могло еще спасти корабль и экипаж.
Он подозвал к себе офицеров и парторга — старшину торпедистов Иванцова.
— Выход один — прорываться над сетью. Пока фашисты протрут глаза, мы должны быть далеко. Протрут вовремя — нам будет плохо. Ясно?
Офицеры были согласны с ним. Старостин закончил:
— Комендорам находиться в центральном посту. На них да на машину вся надежда. Как только палуба покажется над водой, дадим ход дизелем. Он должен работать как часы. Понятно, механик?
— Есть!
— Вам, штурман, — Старостин повернулся к Щукину, — быть в боевой рубке. Меня замените, если что. Драться будем до конца. В плен не пойдем!
— Лучше всего проскочить у самого берега, в тени от скал, — предложил Щукин.
Старостин похвалил:
— Толково, штурман. Учту…
Дальнейшие события мелькали, как мгновенно сменяющие друг друга и не очень связанные между собой кадры.
Лодка подвсплыла. Старостин поднял перископ, обвел им по кругу, приказал:
— Продуть балласт!
Взвыл воздух, освобождая цистерны от воды. “Акула” выскочила на поверхность и закачалась с борта на борт, как ванька-встанька. За какой-то миг командир успел увидеть застывших у механизмов матросов, группку комендоров у трапа, штурмана с биноклем в руке. Командир поднялся бегом по трапу, ухватился за рукоятку рабочего люка, с силой повернул ее. В лицо ему ударила упругая струя воздуха, перед глазами взметнулся рой черных точек. Он выбежал на мостик, и сразу дробно затарахтел дизель. За кормой взбугрилась, запенилась вода. Мимо Старостина, тяжело дыша, промчались к орудию комендоры.
Зеленая, покрытая пеной вода еще омывала носовую часть лодки, а комендоры, дослав в казенник снаряд, уже замерли у пушки. Ее короткий ствол протянулся в сторону катеров, сгрудившихся на середине фьорда. В сумеречном фиолетовом мареве они казались зыбкими пятнами. На одном из катеров часто-часто замигал сигнальный фонарь, с другого ответили продолжительным проблеском. В световую перекличку вступил еще один, потом береговой прожектор протянул голубой луч-щупальце в сторону мчавшейся полным ходом “Акулы”. Над лодкой скрестились огненные шнуры трасс. Воздух наполнился визгом пуль и снарядных осколков. По палубе и ограждению рубки хлестнула пулеметная очередь. Возле самого борта лодки, заслонив катера, один за другим поднялись крутящиеся водяные столбы.