Раздирая барабанные перепонки, рядом загрохотали разрывы глубинных бомб. Лодка содрогнулась, метнулась к поверхности, потом клюнула носом и стала проваливаться в глубину. Стрелка глубиномера, пожирая одно за другим деления, понеслась к красной черте. Крики докладов из отсеков, приказы командира, взрывы, клокотание воды в цистернах слились воедино. Перед красной чертой предельной глубины погружения стрелка замедлила свой сумасшедший бег, чуть перейдя за черту, остановилась, трепетно вздрагивая, и медленно побежала обратно.
Преследователи не отставали от лодки. Иногда они подходили так близко, что подводники отчетливо слышали не только шум их винтов, но и дробный гул работающих машин. Взрывы стали редки: не то фашисты потеряли лодку из виду, не то берегли глубинные бомбы для удара наверняка.
— Пятьдесят семь… Пятьдесят восемь… — прислушиваясь к далеким разрывам, монотонно отсчитывал штурман и перекладывал из руки в руку спички.
— Так и двух коробков не хватит, — покосившись на него, усмехнулся командир, — разоришь баталера.
Снегов стоял посредине отсека у шахты командирского перископа и зорко наблюдал за тем, как работают матросы и старшины. Неподалеку от него на низеньком табурете устроился замполит лодки Парамонов. Изредка он поднимался, делал несколько шагов по отсеку, разминая затекшие ноги, и ненадолго останавливался возле рулевых или штурмана, склонившегося над картой.
Лицо у замполита спокойное, непроницаемое. В командирские дела без надобности он не вмешивался — это его правило. Иногда взглянет на Снегова серыми, чуть прищуренными глазами или спросит что-нибудь, эдак без нажима, будто дело проще простого: “Как думаешь, Петр Андреич, не взять ли еще градусов на пяток правее, а?”
И Снегов не в обиде — урона его командирской чести и авторитету нет; к тому же помнит — сам он во второй лишь поход командиром идет, а у Парамонова таких походов поболее полутора десятков наберется.
Преследователи времени и сил не жалели, и все же к полуночи гидроакустик доложил:
— Шумов кораблей не слышу!
— По всему видать, оторвались, — удовлетворенно пробурчал про себя Снегов.
— Поздравляю с победой, командир. Действовали в общем не плохо, — пожимая Снегову руку, сказал Парамонов.
— В общем ничего, — заулыбался довольный Снегов. — Наша радость — Гитлеру кручина. Торпедные аппараты пусты, три фашистские транспортюги на дне травкой обрастают, взятый на поход харч съеден. Думаю, пора и домой. Небось соскучился по бережку?
— Грешен, как и все, — засмеялся замполит.
— Ну, коли так… — улыбнулся Снегов. — Механик, готовьте дизеля. Штурман — курс в базу. Через пятнадцать минут продуваем балласт…