В это время тьма в очередной раз вздохнула, отодвинув свои границы еще на несколько метров.
— Это уже третий раз. Словно внутри еще партию дорезали. Граф, я не знаю что делать. — Коста не скрывал растерянности. — Церковники штурмовать запретили. Упыри пригрозили всех убить, если сунемся. Твари.
— Надо идти туда. — Координатор мотнул головой в сторону кинотеатра. — Живых там уже нет. После такого — нет.
— Я запрещаю. — Из-за спины раздался спокойный голос. — Мы не можем рисковать заложниками на основе ваших предположений.
В отличие от Косты, Граф даже не повернулся в сторону говорившего. Церковнику пришлось обойти машину и встать перед ним.
— Повторяю. Никакого штурма, пока мы не будем уверены в безопасности людей. — Священник посмотрел на часы. — До истечения срока еще десять минут. Мы что-нибудь придумаем. Время есть.
— Вы ошибаетесь. Ни времени нет, ни живых. — Бесцветный голос. Блуждающий взгляд. Один из сильнейших магов планеты полностью ушел в себя. — Я чувствую.
— Мне наплевать на ваши чувства. Вы человек. Можете ошибаться. Я не верю, что кто-либо может видеть через это. Даже церковь бессильна.
— Это ваше дело. — Быков повернулся к корейцу. — Готовь людей. Армейцев ко мне. На все про все — три минуты. И еще. Добудь мне карту подземки и канализации. Надо бы выкурить их из-под земли.
— Ты что о себе возомнил, ты… — Раздавшийся звонок телефона перебил разбушевавшегося святого отца. Взглянув на экран мобильного телефона, Граф ответил:
— Да. Кто это? Я занят, Саша. Что у тебя? Что? — После первых фраз, фигура координатора подобралась, словно перед прыжком. — Говори. Сколько? Уверен, что не больше? А люди? Я понял. Приготовься. Мы зайдем через три минуты, отсидись где-нибудь. Не вспугни их раньше срока. Сделаю. Удачи.
Положив трубку, Граф наконец повернулся к священнику и тот отшатнулся в испуге. Впрочем, мертвое лицо координатора могло напугать и более храброго. Голос прозвучал сухо и по-деловому:
— Звонил мой человек. Оттуда. Внутри около сорока выблядков, и шесть залов с трупами. Шесть. Залов. С трупами. Решайтесь, святой отец. Живых там не осталось.
Весь кинозал был залит кровью. Картина была настолько неестественная, что я боялся поворачиваться в ту сторону. Мутило. Фигуры людей застыли словно в стоп-кадре. Бледные. Обескровленные. Полчаса прошло, а с кресел все еще срываются тяжелые, вязкие капли. Чертова тьма не давала крови свернуться. Пол в зале шел под уклоном, и перед экраном образовалось небольшое озеро. Мутное, с тягучей пленкой.
— Тварь! — Я шептал как заведенный, меня все еще дергало. Я несколько раз пнул тело убитого мной вампира. Ярость душила меня, а так было легче сдерживаться. Желание спуститься вниз было просто нестерпимым. Плевать, что Граф запретил действовать без команды. Другое дело, что ломиться туда в одиночку — значит сдохнуть. Глупо и бессмысленно.