У поляков были свои люди в одной из скандинавских стран. «Наши друзья» говорят нам: «Поставщики могут забрать со склада только упаковку, а в ней — пять штук». Очень долго мы договаривались. И вот в один прекрасный день приходим к финишу. Иду я в наше казначейство. Выдают мне миллион в банковской упаковке. Я-то думал, банковская упаковка — это «дипломат», наполненный пачками стодолларовых купюр. Нет. Упаковка оплетена проволокой с острыми концами.
Прилетаем в Польшу, спрашиваем у «друзей» — как обстановка? «Все в порядке, — говорят, — с голландской базы уже вылетел бельгийский самолет». Нам сообщают, что садится он в Варшаве всего на 15 минут. Говорили: «За пятнадцать минут мы не успеем определить, что они привезли».
В комнату вбегает наш польский коллега Юрек. «Деньги есть?» — спрашивает. «Вот!» — говорю. «Давай положу в сейф», — заблестели глаза Юрека. «Вот тебе!» — показываю ему фигу.
Сидим, ждем. Нам говорят, что вот, самолет взлетел, прибывает туда-то, подходит к польской границе. А потом возле польской границы вдруг разворачивается и улетает совсем в другую сторону. Куда? Почему? По сей день неизвестно.
— И что вы тогда делали?
— Прождали до позднего вечера, поехал я в представительство, отдал на хранение деньги, а на следующий день мы вернулись домой. Надо сказать, что таких эпизодов в работе с поляками было множество.
Помню, возвращались мы тогда из Польши, а со мной был еще один специалист, имеющий отношение к производству военной техники, и он мне говорит: «Юрий, нам незачем все их «трубы», наша «Игла» ничуть не хуже, а даже лучше, нам нужно то, что висит у бойца на ремне — прицельное автоматическое зарядное устройство, которое устанавливает курс и высоту самолета».
Но то, как мы добывали прицельное устройство — это уже совсем другая история.
— Юрий Михайлович, большое спасибо вам за интересное интервью.
За два дня до того, как это интервью было напечатано в газете «2000», Юрий Михайлович Калин умер. Судьба распорядилась так, что его первое в жизни интервью оказалось последним.
Вечная память.