Николай хмуро смотрел в окно. Самолет снижался. Это было заметно по тому, как закладывало уши. Кроме того, кое-где внизу замерцали далекие огоньки. Неужели это — конец пути и сейчас надо будет прыгать? Быть может, там, внизу, пеленгаторы уже поймали «цель», и в небо уставились зияющие жерла зениток?.. Быть может, прыгнув, они все втроем сразу же попадут в руки пограничников или советской контрразведки?..
Постоянно — то инструкторы, то сам Беттер — внушали им, что попасть в руки «службы безопасности» — это значит наверняка погибнуть мучительной смертью. Кто-то однажды принес в коттедж листок эмигрантской газетки «Посев», издающейся в Западной Германии. Вся газетка от первой до последней строчки была посвящена расстрелянным в Советском Союзе шпионам — Лахно, Макову, Горбунову и Ремиге. Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла им 27 мая 1953 года смертный приговор. «Мучительная смерть», «нечеловеческие пытки», «жестокость озверелых большевиков»… — то и дело мелькали строчки. Преступников, пойманных советскими чекистами, называли в газетке «героями, отдавшими жизнь во имя «свободного мира». Этот номер эмигрантского листка произвел на Сергея, Владимира и Николая гнетущее впечатление. Беттеру с трудом удалось убедить их, что Лахно, Маков, Горбунов и Ремига провалились только потому, что не придерживались в точности инструкций и вели себя неосторожно.
— Главное, старайтесь не попадаться, — сказал он. — Добудьте себе настоящие советские документы.
— А если все-таки?.. — проговорил угрюмо Николай.
— Тогда лучше покончить с собой, чем подвергнуться мучениям.
Беттер говорил по-русски довольно хорошо, но «ученикам» иногда казалось, что речь немца звучит слишком уж вычурно.
Об этом номере «Посева» вспоминал сейчас и Владимир. Смерть, смерть… О ней не хотелось думать. Ведь он еще молод. И он не уголовный преступник, как Николай. Он не служил в полку «Десна», не участвовал в облавах на советских патриотов, не ходил в карательные экспедиции против партизан… Родина может еще простить… И его родители не сотрудничали с гитлеровцами, как отец Сергея. Может быть, на далекой Смоленщине, в деревеньке, что спряталась за палисадниками с буйно разросшейся сиренью, жива его мать… Но он дал согласие работать на иностранную разведку! И разве пощадит его советский закон, даже если он явится с повинной, если расскажет о своих сообщниках, о тех заданиях, которые дала им американская разведка?..
Владимир украдкой покосился на Сергея и Николая. Явиться с повинной? Выдать их?.. Убить?.. Нет, он этого сделать не в силах! А если уговорить?.. Но пойдут ли они сами на такие уговоры? С Николаем шутки плохи: назовет предателем — и пулю в затылок…