У пожилого настоятеля Воскресенского монастыря была двойная радость, ему удалось уговорить принять святое крещение Габсамита, да не особо сопротивлявшегося Гушчепсе. Строго говоря, черкес был и так в некоторой мере православным христианином, но отец Феодорит настаивал на необходимости проведения обряда, дабы точно не было оплошки.
Таинство совершили за день до праздника Введения, перешедший в веру матери татарчонок получил христианское имя Иосиф или в русском произношении Осип, горец же стал Григорием, видимо за особенности своего настороженного характера. По принятии истинной, в глазах окружающих, веры новокрещенов одарили подарками. Гушчепсе, которого, несмотря на крещение, продолжали именовать как и прежде, по его происхождению поверстали в десятню и пожаловали землей на заволжской стороне. От поместья, правда, не было никакого толка, поскольку располагалось оно на безлюдной местности, в давно оставленном обитателями сельце- пустоши.
Ходил монах кругами и вокруг последнего иноверца поблизости — Байкильде. Он пел соловьём, рассказывая какие неимоверные награды сулит ему согласие на смену веры. Царь Фёдор Иванович должен был настолько восхитится подобным поступком, что обязательно наделил бы крещёного сына мурзы неизмеримыми пашнями и угодьями, да пожаловал бы немалый чин, может и стольничий.
Мурзёнок вероотступничать совершенно не собирался. Напустив на себя максимально гордый вид, он ответил священнику длинной отповедью по-татарски. Вкратце перевёл её нам его сводный брат:
— Молвит, как хан его Кази-Гирей, будет, сколько Аллах даст, сидеть в узилище, а потом сбежит, как оказия приключится. От бесерменства же не отступится за всё золото мира-
— Значит, с царя крымского пример себе берёт? — узнать, что и этому правителю довелось побывать в плену, было для меня открытием.
— Солтану кызылбашскому в полон Бора-Гирей угодил, семь лет в зиндане томился, соблазняли его землями и наградами за службу и принятие веры персидской, но он готов был умереть, а не поддаться — посвятил меня в перепитии ханской судьбы Габсамит.
Байкильде нараспев продекламировал какой-то татарский стих.
— Словами крымского царя отвечает — сообщил его младший брат:
— Лучше годы безысходно провести в темнице,
— Чем ковром под ноги шаху расстелится —
— Складно сочиняет, а песни часом не пишет ваш славный государь? — чего-чего, а поэтических наклонностей от хозяина разбойничьего государства я не ожидал.
— Гизели о любви творит, а так же музыку для разных инструментов — перечислил увлечения своего бывшего правителя Габсамит.