Так, сводя балансы, ежегодные и ежеквартальные, дебит и кредит колхоза – миллионера, Пётр Васильевич Русков дожил и доработал до самого эпохального события в своей жизни, к которому готов он совершенно не был. Более того, когда оно произошло, Русков даже и не понял, не придал значения случившемуся. Ну был СССР, а стала Россия. Вдруг резко Партия – дело жизни! – куда – то делась. Был партийным человек – хоп! – уже нет. Некоторые товарищи по партии сразу забормотали что-то про демократию, про культ личности Сталина – кровавого палача, про покаяние коммунистов перед народом, а то и судом над ними над всеми. Переобулись, в общем. Глубина трагедии начала осознаваться уже через год. Денежная вакханалия, поголовное пьянство, тунеядство захлестнули людей на селе, в цепляющимся за осколки прошлого, умирающем колхозе. Продуктов не было и раньше – за колбасой дружно в Москву ездили, но люди и огороды сажали, и коров держали – а зарплаты в колхозе-то были в страду и по-московским меркам неплохими. Было дело, работа – и на это как-то привыкли закрывать глаза. А тут как прорвало. Молодёжь как-то вдруг резко потянулась в город, теперь уже и не Калинин – в Тверь, а кто и в Москву. Колхоз чах, разваливался и разворовывался на глазах. Огромный колхозный АМТС – крупнейший в районе! – растаскивался, приватизировался, распродавался со скоростью курьерского экспресса, топливо, пока выделяемое из района, исчезало вникуда, и селяне шептались между собой о том, что руководство связалось с каким-то бандитами из Калинина, тьфу, Твери. Перспектива перестала просматриваться и на месячном горизонте, будущее пугало людей безысходностью. А что делает русский колхозник, когда вокруг начинает твориться такая вот ерунда?! Ага, правильно – за бутылку. А память об андроповских временах – ещё свеженькая, забудешь такое. А в сельпо водочка вдруг появилась разная – на выбор, и диковинные заграничные бутылки с ней заодно. Да стоить стало – ого-го! И с каждым днём дорожает. Системно тут не забухаешь. И расцвело буйным цветом подзабытое, казалось, самогоноварение. И село погрузилось в долгий, непреходящий запой…
Всё это ударило по старику Рускову, словно молотом. Газеты писали о каких-то кредитах МВФ, а по телевизору рядились всё больше новые, незнакомые лица – хозяева Новой России. Смотря на то, что было – и что стало, Рускову, по-простому, по-стариковски это всё было чужим, не нравилось. Всю жизнь Пётр Васильевич курил – это было нормально, а тут стал и выпивать. Колхоз развалился на глазах, в трудовой появилась вторая запись – «уволен по собственному желанию. Ст.33 КЗОТ РФ». Пётр Васильевич Русков стал обычным, безработным жителем села Кушалино. Без Сберкнижки. Без дела. Без перспектив.