Мысль явилась внезапно, как будто сверху, ниоткуда.
Развернувшись на каблуках к ожидавшим моего мнения командующим корпусов, я произнес:
— План Хана Нахичеванского — одобряю. Готовьте полки. Двумя армейскими соединениями выступаем на Петроград походным порядком. Движение осуществляется по сходящимся направлениям со стороны Пскова и Нарвы. Продвижение по первой линии возглавите вы, Келлер, по второй соответственно вы, Гусейн-хан. Добавить хочу лишь одно… в Питер оба корпуса отправятся без меня.
Не дожидаясь недоуменных вопросов, я подозвал к себе Воейкова.
— Вот что, любезный, мне немедленно нужен Непенин. Да, именно. Адмирал.
У России есть только два союзника: ее армия и ее флот.
Александр III
11 марта 1917 гола.
Финский залив
Серые воды лупили в броневые пластины, накатываясь на клепаные обводы мрачными, свинцового цвета валами. Безоблачная высь над моей головой казалась бездонной, обрушивая на фуражки и палубу свет миллиардов далеких звезд. На востоке грязной струной виделся Петроград, подернутый низкими сизыми дымами. В обратной стороне, к закату, перед взором моим, широко раздаваясь в сторону к северу и к югу, развертывался дивной лентой безбрежный водный путь. Он вел взгляд мой в Финский залив и далее, к Балтийскому морю, где за свинцовыми водами стояли Хельсинки и Свеаборг, Аланды и шведский Стокгольм. Льда не было там, на западе. Лед сковывал наш путь впереди.
Балтийский флот, основа мощи и морского величия Российской Империи, пять месяцев в году был намертво скован льдами. На зиму, часть осени и весны, западный берег Ботнического залива, Финский залив и Невская губа покрывались незыблемыми торосами, не давая прохода судам.
В мирное время корабли вставали на Большой рейд Кронштадта сразу по завершении летней кампании — то есть в сентябре-октябре, втягиваясь в главную военно-морскую гавань, разоружались и оставались мирно спать на всю зиму, до следующей весны. В военное время все изменилось — ходили столько, сколько возможно, почти до конца ноября. Однако в зимние месяцы, вне зависимости от настроения командиров броненосных эскадр, воды вблизи Питера сковывались иною броней — ледяною.
Беды в этом не было. В плане большой политики казалось обидным, что могучий океанский флот России отстаивается в портах, однако в тактическом смысле оледенение прибрежных вод столицы Империи никак не влияло на ведение боевых действий на море. По словам сопровождавшего меня адмирала Нилова, стратегическое применение сил России в ходе Великой войны ограничивалось стоянием в гаванях и обороной рубежей в соответствии с оперативными планами, утвержденными еще в 1907–1914 годах и разработанными с учетом реального соотношения сил на Балтике.