Уверен, что где-то глубоко под землей на северо-западе Соединенных Штатов, воинские звания еще действуют, но только не здесь, на этой плохонькой пристани у безымянного острова. Потом я рассказал Джону, почему не остался со своими товарищами на базе. Тут я сделал паузу, задав себе вопрос, за правое ли дело я борюсь. Я сказал Джону, что иногда жалею, что не поехал на базу с сослуживцами. Дело в том, что я жив, а они нет. Я лучше выбрал бы синицу в руках, чем журавля в небе. Сказал Джону, что мне придется жить с этим выбором, но, по крайней мере, я жив.
Джон посмотрел на меня и сказал, — Ты говоришь так, будто бы я обвиняю тебя в дезертирстве. Я извинился и сказал, что для меня это щекотливая тема. Я считаю себя дезертиром. Но кто из живых так скажет? Наверное, если когда-нибудь все вернется в прежнее русло, я во всем признаюсь… Раньше об этом как-то не думал.
Сердце заныло при мысли о родителях, засевших на мансарде и молящих о помощи. Воображение рисовало мне их грязную одежду, спутанные волосы, и исхудавшие от недоедания тела. Пришлось отогнать от себя эту мысль, чтобы не наделать ошибок. Попытка спасти родителей, находящихся в сотнях миль отсюда, была бы самоубийством. Интересно, за какое время катастрофа может достигнуть дальних лесов Арканзаса? С момента, как я услышал сообщение о тварях в новостях, и до того, как они добрались до моей улицы и стали скрестись в мою дверь, прошло не так много времени.
Это трудное решение, но если я хочу жить, то не могу давать волю эмоциям. Малейшая ошибка может стоить жизни. Если же я хочу отправиться в Арканзас, проверить, живы ли родители, мне нужно тщательно продумать каждый шаг, вплоть до того, где я буду спать и чем питаться.
В чем же дело? Не знаю, почему я задумался об этом лишь спустя почти два месяца, но какой еще псих поступил бы так же? Я слишком много на себя беру. Человек достиг уровня бога? Или поднялся еще выше? Не хочу сейчас об этом думать, так как могу разразиться проклятиями, а если это что-то большее, не хочу давать этой высшей силе повода наказывать меня за неподчинение. Так что давай договоримся. Если ты существуешь, оставь пока нас всех в покое… Я дам тебе знать, когда буду готов.
Смерти я не боюсь.
25 февраля
19.32
Сегодня утром, когда я вывел Аннабеллу размять лапы на док, берег был чистым. Мы прогуливались с ней по деревянным доскам. Я бы сказал, она набрала пару лишних фунтов, и ей нужна небольшая зарядка. Чтобы она не лаяла, я надел ей намордник. Пристань представляла собой систему доков, образующих букву «Н». С одной стороны к ней прилегал причальный офис, а соединял с островом эту груду дерева, металла и пенопласта единственный плывучий трап.