— …Она ответила, что я старый дурень и ни на что не гожусь. Подумайте, какая!.. Не бойтесь, господа, Галета не кусается!
— Ну, чего расселись? Забирайте свой баваруаз, не тащить же мне его через весь зал, если вы даже не платите вовремя!.. Так, ну, а ты что?
— А я что? Уже и не помню…
Забрав напитки в почти не битых чашках и вежливо разъяснив собаке необязательность ее присутствия за столом, Краслен тихо произнес:
— Послушай, у вас что, так и принято: обсуждать незнакомых людей, комментировать, кто с кем пришел, лезть со всякими интимными вопросами? Вот мы в Краснострании все делаем сообща, да и имущество почти все у нас коллективное, а все-таки ведем себя скромнее!
— Но всем же интересно, кто со мной! Что тут такого?
— Впервые вижу целую страну людей, которым есть дело до всякой ерунды, но наплевать на то, что делается в мире!
— А что делается в мире? — спросила Жакетта.
— Много чего! — авторитетно ответил Кирпичников. — Рабочий класс жмет капиталистов, буржуазия загнивает, человек человеком эксплуатируется, фашизм когти показывает, война бушует!
— Но она же бушует в этой… как там… в общем, далеко. Шпицрутен хочет цивилизовать дикие народы, привыкшие грабить и убивать, так мне объяснил дворник с нашей улицы. По-моему, это даже хорошо. Во всяком случае, на торговлю игрушечными паровозиками точно не повлияет.
— Но Жакетта! Ты даже не понимаешь, что такое фашизм! Ты представить не можешь, что такое концлагеря, устроенные Шпицрутеном, сколько невинных людей гибнет там ежедневно!
— Слушай, не будь таким нудным, Краслен, да?
— Да.
— Пока ты самый скучный из парней, с кем я гуляла!
— Но…
— Поговорили пять минут о войне — и достаточно. Сколько можно об одном и том же? Скажи-ка лучше, ты танцуешь? Вальс? Жаву? А может, танго? Сегодня в восемь танцы в «Ля Генгет». Послушаешь, как Паскаль играет на аккордеоне, — и сразу забудешь о своей скучной политике.
— Но Жакетта!
— Там уже фонарики развесили! Весь город соберется!
— Я, конечно же, не против потанцевать…
— Правильно, парень, сходи развлекись! — вклинилась в разговор хозяйка заведения. — И брось эту политику! Она еще никого до добра не доводила!.. Так, приятель, а ты кто такой? Что-то я тебя здесь раньше не видела!
Одноногий субъект в старой, времен Империалистической войны, военной форме доковылял до середины зала и поднял левую, свободную от костыля руку, в которой виднелась пачка каких-то бумажек.
— Попрошу минутку внимания, братья-шармантийцы! — объявил он. — Предлагаю вам ознакомиться с бюллетенем Народной партии! Зачем мы отстояли свою Родину в прошедшей войне, зачем глотали иприт, оставляли на полях свои руки и ноги?! Для того ли, чтобы инородцы, эмигранты и коммунисты пользовались благами нашей родины! Шармантийцы, ведь вы шармантийцы! Вспомните о национальной гордости!