— Мы, мы, мы!.. — Раздраженно сказала женщина, резко поворачиваясь к нему. — Ты ведешь себя так, словно имеешь на меня право и словно мы любовники! Почему ты не дождался меня в кафе? Ты с ума сошел? С какой радости ты заявляешься сюда да еще всем и каждому говоришь, что тебе назначили встречу?! — Набросилась она на него. — И должно быть, я тоже сошла с ума, потому что всегда поддерживаю твою ложь!
Дэн немного опешил от такого натиска с ее стороны, а потом вдруг понял, что своими выходками довел ее до предела. А это означало, что он ей не безразличен; и значит, он знает, как вести себя с ней.
— Эй! Эй! Эй! — Начал Дэн, подняв руки ладонями вверх в знак того, что "сдается" на милость победителя. — Не горячись так, прошу тебя… Я ждал тебя в кафе полчаса, как мы и договорились…
— Ты договорился! — Яростно прервала его Джессика. — Ты всегда все решаешь за меня, а потом вынуждаешь меня все делать по-твоему!..
— А ты никогда не думала, что ты сама хочешь делать то, о чем я тебя прошу?! — Потеряв терпение, повысил голос Дэн. — Ты никогда не думала, что нас просто тянет друг к другу?! Поэтому мы и стремимся постоянно видеть друг друга, быть рядом!
— Может быть, и так! — Пылко возразила Джессика. — Но ты не вправе предъявлять на меня какие-либо претензии. Мы оба не свободны, и ты прекрасно это знаешь.
— Это не проблема, — с облегчением усмехнулся Дэн. — Как раз я свободен. — И я уверен, что ты не настолько любишь Макса…
— Да какое ты имеешь право судить, сильно я люблю Макса или нет! — Грубо оборвала она его. — Кто дал тебе такую власть?
— Мои чувства к тебе, — спокойно ответил мужчина, глядя ей в глаза. Точно знал, что сила его взгляда способна на многое. — Я знаю, что тебе тяжело, Джес, ведь мне тоже от этого не легче. Я тоже страдаю, как и ты. Макс мой друг, и мне очень не хочется причинять ему боль…
— Но причиняешь…
— Еще нет! Он, кажется, ничего не знает о наших отношениях, — возразил мужчина. — Или знает?
— Во-первых, — начала Джессика, — у нас с тобой только дружеские отношения. И не надо вести себя так, будто это что-то другое. А во-вторых…
— Во-вторых, — закончил за нее Дэн, не дав ей договорить, — я люблю тебя, — просто сказал он.
Она снова открыла рот, чтобы что-то возразить, как вдруг замолчала и в полном смятении уставилась на него. А он смотрел на нее и ослепительно улыбался, и улыбка у него была такой счастливой, радостной и светлой, что ей показалось, это жаркий июльский день принял человеческий образ, как в древнегреческих мифах, и заполнил собой весь кабинет, ее мысли, ее сознание, ее душу, сердце и желания. Разве могла она когда-нибудь подумать о том, что тот самый Дэн Уайтхорн, которого родители так упрямо навязывали ей в спутники жизни, будет стоять в ее кабинете и говорить о любви? И кто бы мог подумать, что она будет упиваться этими словами, будет вглядываться в его голубые глаза и искать подтверждения его признания?..