– Тогда спрашивайте, – капризно сказала сидха. – Мне уже надоело так.
– Спросим. Как произошло знакомство досточтимой с упомянутым дхуссом?
Что ж, нормальный вопрос. Немножко косноязычно задан, но какое ей дело? Правда ведь ничем не повредит Тёр– ну, верно?
Нэисс принялась рассказывать.
Люди в капюшонах слушали, их предводитель время от времени останавливал Нэисс, что-то переспрашивал или уточнял – ровным, спокойным голосом с тем же странноватым набором слов.
– Итак, он излечил Гончую Некрополиса? Получившую четыре успешных Иглы-до-Сердца?
– Да. Нельзя ли, наконец, снять это? Мне кажется, я проявила достаточно доброй воли!
– Можно, – с небольшой паузой ответил человек в капюшоне.
Сидха облегчённо вздохнула – её вытащили из ящика, подставили тяжёлый резной стул с высокой спинкой, позволили сесть у небольшого круглого столика, покрытого тонкой резьбой: руны показались Нэисс знакомыми. И точно! Именно их Тёрн называл «рунами Гидры».
Кому она попала в руки? Кто это такие? Не чашники, точно. Солнце? А зачем им дхусс по имени Тёрн?
– Еды? Питья? – с претензией на участливость осведомился безликий собеседник сидхи.
Нэисс покачала головой, давно усвоив этот человеческий жест.
– Спрашивайте дальше. Я хочу выбраться отсюда.
– Похвальная откровенность, похвальная. – Кажется, губы под капюшоном кривились в подобии недоброй улыбки. – Как же именно он излечил Гончую? Уверена ли ты, сидха, что излечил именно он, а не бесовские, демонические эликсиры, коими так напичканы эти извращения людской природы? Раз уж она не сдохла сразу, поражённая твоим оружием?
– Я… – сидха осеклась, признаваясь себе, что никогда об этом не задумывалась. А ведь и верно, обычно-то хватало одной-единственной Иглы-до-Сердца, чтобы прикончить самого дикого или опьянённого кровью зверя; Гончая получила четыре Иглы и осталась жива. Во всяком случае, смогла взобраться вслед за сидхой по неприступной, отвесной скале – как?!
– Прекрасно видеть следы сомнения, подталкивающего к размышлению, – донеслось из-под капюшона.
– Н-нет, – наконец выдавила сидха. – Её вылечил именно дхусс. Я уверена. Я… чувствовала.
– Расскажи во всех подробностях, – потребовали у неё.
Нэисс повиновалась.
Руки Тёрна, его пальцы, ломающие окровавленную иглу, так и не дошедшую, как оказалось, до самого сердца. Сухое потрескивание, крохотные жемчужные искорки, пробегающие по груди поверженной…
– Жемчужные, ты говоришь, сидха? Не жадеитовые, не опаловые, именно жемчужные? Это очень важно, гостья.
– Жемчужные, – кивнула Нэисс. – Я уверена.
– Продолжай.
– Да… – растерялась сидха, – больше и сказать-то нечего. Водил руками ей по груди, вот и всё.