наладиться, твердит себе Рафаэль. Должен найтись выход из этой нелепой апатии. Если так и тянуть изо дня в день, будет только хуже. У нас есть все, чтобы быть счастливыми втроем.
Саффи, я умоляю тебя, пожалуйста, будь! Ты моя жена, это на всю жизнь, моему сыну нужна настоящая мать, чтобы говорила с ним, и пела ему, и открывала ему мир.
Саффи, Саффи моя! Вернись ко мне, вернись в мою постель!Они не занимались любовью с первых недель ее беременности. Рафаэль не спешит. Он обнимает ее ночами, пытаясь успокоить, приручить, расположить к себе. Ласковы его руки, ласковы слова, и наконец он овладевает ею так нежно, что сам едва не плачет. А она – покорна. Только покорна и не более. Она опять лежит без сна рядом с ним, как до этого лежала без сна в библиотеке. Когда они занимаются любовью, она остается в ночной сорочке, пряча отвратительный оскал на животе. А так – снова предоставляет ему свое тело. Принимает его, как и раньше – рассеянно. Улыбается, разговаривает, но за ее улыбкой, за ее словами – ее нет.
* * *
Вот таким образом, надо признать, не блестяще, обстоят дела в семействе Лепажей к дню большого сольного концерта Рафаэля в середине апреля. И в этот-то день изменится все.
* * *
Около десяти утра Рафаэль репетирует на басовой флейте пьесу, которую собирается исполнить на бис. Он преподнесет своеобразный подарок публике, неожиданно сменив инструмент: даст вволю насладиться виртуозностью и чистотой звука Луи Лота, а под занавес сыграет на своей “Рэндалл Карт” мелодию медленную и задумчивую… после чего слушателям останется только молча встать и разойтись, не аплодируя, чтобы сохранить в себе дивные звуки его музыки.
И вот посреди пьесы басовая флейта Рафаэля издает безобразно фальшивый звук.
– А, черт!
Досадливо поморщившись, Рафаэль прекращает игру. Он знает, в чем дело: когда указательный палец его левой руки отпускает клапан “до”, клапан западает и вместо нужного “до-диез” звучит еще одно вымученно-хриплое “до”. Вечное слабое место этой флейты: как привычный вывих у старушки, периодически подворачивающей левую лодыжку; выход один – обратиться к специалисту.
Можно было бы, конечно, вообще отказаться от этого номера – в программе пьеса не записана, – но его это бесит. Уж если Рафаэль что-то задумал, пусть даже об этом знает он один, – он не терпит осечек. К тому же, как мы убедились, дух волюнтаризма в нем сейчас особенно силен.
И вдруг до него доходит, что можно одним ударом убить двух зайцев: пусть флейту в починку отнесет Саффи. Мастер живет в Маре, на улице Сицилийского Короля – не очень далеко, она может отправиться пешком, с Эмилем в коляске. Погода хорошая, прогулка пойдет ей на пользу… да, решительно, идея ему нравится.