Услышав новость, она присвистнула.
— Он набирает обороты!
— Набирает обороты?
— Вы заметили, что почти всегда повторяете за мной конец фразы? Да, он набирает обороты. Прошло всего три дня после убийства Макдоналда, Мэттью. Промежутки времени между убийствами все время сокращаются. Сейчас, погодите… — Яуберт услышал шелест бумаги. — Между первым и вторым прошла неделя. Почти неделя, если считать первым днем день убийства. Третьего убили через четыре дня. Еще четыре дня — Макдоналд. И всего три дня до сегодняшнего. Понедельник, вторник, среда. Или два, если не считать понедельника.
— Верно.
— Мэттью, он больной. Он очень серьезно болен. Не отдает себе отчета в своих поступках. Ему нужна помощь. Картина меняется. Придется опять покопаться в учебниках. Скажите, убитый — снова гомосексуалист?
— Убитый — Оливер Нинабер.
— «Король парикмахеров»?
— Он самый.
Анна Босхофф снова присвистнула.
— Мэттью, он не был геем.
— Не был. Но откуда вы знаете?
— Я знаю мужчин, Мэттью. Нинабер точно не был голубым. Сразу видно.
— Мне надо идти.
— Сначала расскажите о медиуме. В интервью «Таймс» она заявляет следующее… — Снова шелест бумаг. — «Скажем, я приехала помочь старому другу. Человеку, связанному с расследованием». О ком она говорит — о вас?
— Нет.
— Приятно слышать. Мэттью. Но должна вас предупредить. С медиумами и им подобными будьте осторожны. Они как десантники. В свое время их изучал Мартин Рейзер из Калифорнии. Вы должны знать, что он говорит: «Главное, все они очень, очень плохо…»
В дверях показался Геррит Сниман; очевидно, он очень спешил.
— Мне правда пора, — сказал Яуберт. — Но я ценю вашу…
— Надеюсь, не только на словах, Мэттью, — сказала Анна Босхофф и повесила трубку.
Труп Нинабера перевернули на спину. На груди расплылось огромное красное пятно; в дорогом галстуке виднелась аккуратная дыра.
— Нет, фамильные драгоценности уцелели, — слегка разочарованно сказал О'Грейди, откусывая очередной кусочек нуги.
— Но тут определенно поработал наш маньяк с маузером. Представление продолжается.
— Да, как говорят любители оперы, пока поет толстуха, представление продолжается.
Неожиданно Яуберта осенило. Он знает, куда пригласить Ханну Нортир!
— Капитан, кейс заперт, — сказал сидящий на корточках Сниман.
— Пусть эксперты снимут с него отпечатки, а потом везите его в отдел. Ван Девентер откроет его своими отмычками.
— Ему понравится, — заметил О'Грейди.
— Есть, капитан!
Яуберт вышел на лестницу. Следом за ним спускались О'Грейди, Петерсен и Лау. Он шагал легко. Потому что знал, куда пригласит Ханну Нортир.