Яуберт стоял у окна в кабинете покойного Оливера Нинабера и смотрел на расстилающуюся внизу панораму: Кейп-Флэтс, горы… Но он вовсе не любовался видами. Он совсем выдохся после общения с Антуанеттой Нинабер.
Сначала они вернулись в отдел убийств и ограблений, чтобы известить де Вита. Полковник улыбнулся и позвонил начальнику уголовного розыска. Потом они поехали к Нинаберу домой и позвонили в дверь.
Узнав о гибели мужа, красавица блондинка осела на пол — осела и пронзительно завопила:
— Нет, нет, нет!!!
От ее воплей раскалывалась голова.
Яуберт нагнулся и положил ей руку на плечо, но Антуанетта Нинабер рывком отбросила ее. Лицо красавицы исказилось от горя. Она вскочила и обеими руками толкнула его в грудь. Она выпихивала его за порог, на улицу, не переставая вопить и завывать. Яуберт, Петерсен, Лау и О'Грейди некоторое время постояли за дверью, из-за которой слышались нескончаемые вопли.
— Вызовите врача и какую-нибудь сотрудницу-женщину, — распорядился Яуберт, снова открывая дверь. — Тони, пошли со мной.
В прихожей стояла горничная.
— Я звоню в полицию, — заявила она.
— Мы и есть полиция.
Чернокожая горничная произнесла что-то на языке коса. Яуберт ее не понял.
— Мистер Нинабер умер, — сказал он.
Горничная заахала и запричитала на родном языке.
— Помогите нам успокоить ее. — Яуберт жестом показал в направлении, откуда слышались крики.
Они нашли хозяйку дома в спальне, на полу. К груди она прижимала фотографию мужа в рамке. Антуанетта Нинабер не слышала, как они вошли, и не догадывалась о присутствии посторонних. Она продолжала истерически рыдать и плакать.
Оставалось ждать, пока приедут врач и сотрудница полиции. Яуберт и остальные стояли в спальне Нинабера, рядом с большой двуспальной кроватью, и старались ничего не видеть и не слышать, пока высокий, стройный врач не прошел мимо них, не открыл свой саквояж и не достал шприц и ампулу. Сначала врач попытался заговорить с хозяйкой, но Антуанетта Нинабер ничего не слышала и не понимала. Потом врач сделал ей укол.
Стоя у окна в кабинете покойного Нинабера, Яуберт чувствовал себя виноватым. Опять он сыграл роль ангела смерти. Ужасно хотелось курить, затянуться душистым «Уинстоном» и забыть о пропасти, в которую низвергло Антуанетту Нинабер их появление.
— Капитан, в жизни и не такое бывает, — произнес с порога О'Грейди.
Яуберт повернулся. Интересно, долго ли сержант там стоял и наблюдал за ним?
— Да, — сказал он.
— Уж такая у нас работа.
— Хорошая работа, нечего сказать.
О'Грейди принялся рыться в карманах. Нашел новую плитку нуги, ловко сорвал обертку.