Пальцы терли виски, терли глаза.
Маньяк с маузером.
Яуберт подался вперед, облокотился о стол. Надавил ладонями на глазные яблоки: глазам было больно. Он пытался сосредоточиться, сфокусироваться. Когда позвонит Баси Лау? Скорее бы…
Больше он ничего не мог сделать. Только ждать. Нет, он должен кое-что сделать. Обязан.
Уоллес, Уилсон, Феррейра, Макдоналд, Нинабер, Кутзе.
И Оберхольцер.
Спросить ее родителей насчет Кутзе, насчет секты.
Медленно, как во сне, он снял трубку. Набрал номер.
— Алло?
— Миссис Оберхольцер, говорит Яуберт из Кейптаунского отдела убийств и ограблений.
— Доброе утро.
— У меня к вам еще несколько вопросов, миссис Оберхольцер.
— Насчет маньяка с маузером?
— Да, миссис Оберхольцер.
— Мы услышали те фамилии… На следующий день.
Яуберт почувствовал себя виноватым. Надо было их предупредить, объяснить.
— Вы, должно быть, звоните из-за того, вчерашнего. Из-за священника.
— Да, миссис Оберхольцер.
— Я перечитала ее письма. Там ничего нет.
— Ничего о его секте?
— Нет.
Опять тупик.
— Спасибо, миссис Оберхольцер.
— Произошел несчастный случай. Мы знаем, что произошел несчастный случай.
— Да, миссис Оберхольцер.
— Что ж, тогда всего хорошего.
— Спасибо. — Вдруг Яуберт вспомнил, что все время забывал спросить мать Карины Оберхольцер еще кое о чем. Скорее всего, это тоже тупик. Но все равно он обязан спросить — хотя бы ради проформы.
— И последнее. Где ваша дочь работала до «Петрогаза»?
— В ККК.
Яуберт опешил.
— В колледже.
— А, значит, в колледже?
— Кейптаунский коммерческий колледж. Там были какие-то бизнес-курсы. Не знаю, существуют ли они сейчас. Карри жаловалась, что там мало платят. Потому и ушла.
Кейптаунский коммерческий колледж. Яуберт несколько раз повторил название. Как будто оно ему где-то уже встречалось, только вот где? И когда?
— Спасибо, миссис Оберхольцер.
— До свидания, — сухо попрощалась его собеседница. Впрочем, она держалась не слишком дружелюбно и во время всего разговора. Она никак не хотела менять точку зрения на произошедшее с дочерью — несчастный случай, трагедия.
Кейптаунский коммерческий колледж.
Мысли разбегались; он пытался поймать их и связать. Снова произнес название вслух, повращал плечами, чтобы ослабить напряжение. Закурил, откинул голову на спинку кресла, попытался привести мысли в порядок. Начни с начала. Вспомни поочередно Уоллеса, Уилсона, Феррейру, Макдоналда, Нинабера, Кутзе. Нет, ничего не лезет в голову. Опять он ошибся. Устал. Ничего нет, только игра его воображения.
И вдруг — озарение. Есть! Он схватил блокнот, полистал. Ничего, ничего, ничего.