Он не был груб, но она чувствовала его настойчивый призыв, заставивший ее раскрыть губы, беспомощно уступая его жажде.
Она тихо застонала. Проклятие! Проклятие! Под его вкрадчивыми умелыми прикосновениями ее тело дрожало, просыпаясь к жизни.
Его язык с нежной настойчивостью раздвинул ее губы и скользнул внутрь. Она зажмурилась. Поднятые руки, которыми она пыталась его оттолкнуть, теперь судорожно вцепились в тяжелый капюшон, бездумно понуждая вампира прижаться к ней своим стройным телом.
С той самой минуты как она впервые встретила этого вампира, он тревожил ее сон, воскрешая желания, которые бы лучше похоронить. Теперь наступил час расплаты за слабость, за предательские мечты.
Его руки мягко скользили. Касания были невесомы, как трепет крыла бабочки. Такие легкие, что она едва заметила, как его пальцы скользнули под крошечный топик и обняли ее груди.
Заметила, только когда его пальцы принялись ласкать чувствительные соски. Она слабо вскрикнула:
— Вайпер?
Он провел губами по ее щеке, клыки терлись о кожу, не пытаясь, однако, ранить до крови.
— Тише… Я не причиню тебе вреда.
— Ты хочешь меня укусить?
— Сейчас меня одолевает несколько иное желание, — фыркнул он.
Шей задрожала. С тихим рычанием Вайпер вдавил ее в мягкую спинку кресла, коленом раздвигая ее ноги, устраиваясь рядом с пугающей откровенностью.
Глубоко вздохнув, Шей попыталась взять себя в руки.
— Нет, — сумела выдохнуть она.
Лишь тень звука, но Вайпер услышал и замер.
— Что ты сказала? — спросил он, обдавая дыханием ее губы.
Она усилием воли заставила себя упереться руками ему в грудь.
— Я сказала «нет».
Шей ждала, что он рассмеется, услышав ее жалкий протест.
Она его рабыня, и он волен делать с ее телом все, что захочет.
Однако к ее изумлению, его стройное тело отпрянуло от нее. Шей растерянно хлопала ресницами, наблюдая, как он усаживается в своем кресле с видом полнейшего безразличия. Тонкие пальцы даже не дрогнули, когда он снова взял стакан и поднес его к губам. Ни малейшего признака волнения.
— Ты… — Выпрямившись, Шей резко отбросила за спину выбившиеся из косы волнистые пряди волос. — Почему ты остановился?
Он разглядывал ее поверх края стакана.
— Ты сказала «нет». Я понял так, что ты не хочешь. Я был прав?
— Да, но…
— Я вампир, а не чудовище.
— Не вижу разницы, — пробормотала она.
— Что?
— Не все ли равно, чего я хочу? Я твоя рабыня.
Он резко поставил стакан.
— Но не шлюха. Это вряд ли.
Ее глаза сузились. Кажется, он говорил искренне. И все-таки он вампир. Обман, вероятно, их главное искусство.
Если им не удается очаровать взглядом, они добиваются своего медовыми речами.