— Пора заканчивать эту церемонию, — сказал cap Лютер. — Я уверен, нашему юному другу не терпится поскорее встать с коленей.
Звучный голос Лютера опять поразил Захариэля и напомнил, что в его власти увлечь людей за собой даже в преисподнюю.
Юноша был настолько поражен видом стоящего рядом Лиона Эль-Джонсона, что совершенно проигнорировал присутствие Лютера. Лишь с запозданием он понял, что был удостоен двойной чести. Обряд его посвящения проводили два величайших человека его времени — Джонсон и Лютер. Последний, безусловно, не мог сравниться с Джонсоном в физической мощи, но он был не менее героической фигурой и заслуживал преклонения. Каждый из этих двух людей казался Захариэлю настоящим гигантом.
— Тебе не подобает говорить таким тоном, — заметил лорд Символ, задержав взгляд наполовину ослепших глаз на Лютере. — Обряд посвящения нового члена Ордена не повод для веселья. Это слишком серьезная церемония. Кое-кто даже называет его священным обрядом.
— Прошу извинить моего брата, лорд Символ, — вмешался Джонсон, примирительно обнимая старика за плечи огромной рукой. — Он не хотел никого обидеть. Просто он ни на секунду не забывает, что нашего внимания требует множество других дел.
— Нет ничего важнее, чем посвящение нового члена Ордена, — возразил лорд Символ. — Стоящий перед нами молодой человек все еще находится на пороге. Он вернулся к свету, но еще не принес обеты, а без этого он не может стать одним из нас.
Старик протянул руку к кинжалу Джонсона, тому самому, что был приставлен к горлу Захариэля. Получив оружие, лорд Символ провел по лезвию большим пальцем, чтобы проверить его остроту.
— Настало время пролить кровь.
Повернувшись к Захариэлю, он поднес кинжал к его левой ладони.
Разрез рассек кожу по диагонали и вызвал мгновенную боль, но рана была неглубокой и выступившая кровь предназначалась только для проведения обряда.
Кровопролитие оказалось символическим, как и говорил мастер Рамиэль.
Кульминацией церемонии было произнесение обетов.
— Клянешься ли ты, Захариэль, пролитой кровью, что будешь защищать людей Калибана?
— Я клянусь, — ответил он.
— Клянешься ли ты следовать всем правилам и обычаям Ордена и никогда не открывать его секретов?
— Клянусь.
— Отныне ты станешь братом всем рыцарям Ордена и никогда не посмеешь поднять на них руку, если того не потребует приговор суда или обязательства чести. Поклянись в этом перенесенной болью и своей будущей смертью.
— Клянусь смертью, — произнес Захариэль.
Наступил самый важный момент приношения обетов, и лорд Символ поднес лезвие к глазам Захариэля, чтобы тот мог увидеть отражение своего лица, окаймленное красной полосой крови.