— Это одна из причин, — пояснил Захариэль. — Но есть и другая. Подумай о названии Алдарух, или Скала Вечности. У Ордена имеются и другие монастыри, но этот был первым. Это наш духовный дом и источник всех наших начинаний. И основатели дали крепости имя не просто так. Они точно выразили то, что хотели построить. Это место — наша твердыня, Аттиас. Это наш краеугольный камень. И пока стоит крепость, будут живы и идеалы Ордена. Ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?
— Думаю, да, — кивнул Аттиас, мгновенно сосредоточившись. — Ты говоришь о том, что и после уничтожения великих зверей Орден будет существовать и рыцарство никуда не исчезнет.
— Правильно, — подтвердил Захариэль. — Так что ты сам видишь, что нет никаких поводов грустить. Если тебе этого мало, взгляни на проблему с другой стороны. Наш долг состоит в том, чтобы защищать жителей Калибана от живущих в лесах хищников. И с исчезновением великих зверей наши обязанности не изменятся. Это же Калибан. Здесь всегда найдутся какие-нибудь чудовища.
Мастер Рамиэль первым поздравил Захариэля со званием рыцаря. Наставник хотел сказать что-то еще, но множество рыцарей обступили их со всех сторон и приветствовали нового члена Ордена.
В противоположность мрачной церемонии введения в Орден, состоявшейся много лет назад, вступление в ряды рыцарей было отмечено с неподдельным весельем. Для любого человека такой момент имел огромное значение, и каждый был не прочь разделить торжество со своими друзьями.
Множество рыцарей бросились поздравлять своего нового товарища, и из-под капюшонов стихарей на Захариэля смотрели веселые дружеские лица.
Он еще даже не успел понять, что происходит, как первые подошедшие рыцари стали его обнимать. Неожиданно смущенный, Захариэль ощутил, что его подняли над полом, а потом усилиями дюжины рыцарей он взлетел к самому потолку, затем начал падать, но те же руки, которые его подбросили, подхватили новоиспеченного рыцаря.
Смех не утихал, и его снова подбросили в воздух. На этот раз Захариэль перевернулся и успел увидеть под собой калейдоскоп лиц. И все веселились. С некоторыми рыцарями он был знаком, но многие в его представлении оставались суровыми далекими силуэтами.
Он заметил Льва, Лютера, лорда Символа и мастера Рамиэля, и все они отвечали на его взгляды улыбкой или смехом.
Из всех мгновений его жизни этот момент запомнился Захариэлю как самый странный и невероятный.
— Такова традиция, — со смехом пояснил ему Лютер, когда немного позже они подняли кубки с вином. — Это трамплин. Мы поступаем так с каждым новичком. Эх, но самым интересным было твое лицо.