Вместе с тем позиции Ротшильдов в окружении принца оставались весьма прочными. Майер получил титул оберхоф-агента, то есть высшего должностного лица при дворе, занятого коммерческими вопросами, а два его старших сына стали гессенскими придворными казначеями. С каждым днем их влияние при гессенском дворе и участие в прибылях двора, которые превзошли к тому времени цифру в один миллион талеров, становились все более весомыми. Они ссужали деньги сыну принца, подражая, как и подобает верным подданным, самому принцу, который предоставлял займы самым именитым английским герцогам. Фактически они стали главными банкирами принца Уильяма, одного из богатейших монархов Европы.
И вот когда казалось, что смелые ожидания Майера вот-вот станут самой что ни на есть реальностью, Наполеон едва не превратил его мечты в руины, так же как он обращал в руины все, что вставало на его пути. Принц Уильям, желая уберечь свое многомиллионное состояние от возможного галльского нашествия, попытался сохранить нейтралитет в грядущем конфликте между Бонапартом и австро-британским альянсом, однако французский император был не слишком обходителен с такого рода политиками. Когда великая армада Наполеона обрушила свою мощь на Пруссию в октябре 1806 года, она не обошла стороной и Гессенское княжество.
Назревала катастрофа. Франкфурт был оккупирован наполеоновской армией. Международные коммерческие каналы оказались заблокированными. Натан, который обеспечивал, так сказать, международные контакты Ротшильда, затерялся в Англии. И вот ранним ноябрьским утром Уильям, едва успев завершить свой утренний туалет, полуодетый, тяжело дыша, спускается вниз, садится в карету и во весь опор устремляется на север, в Шлезвиг. На следующий день французские войска входят в его замок.
«Моя цель состоит в том, чтобы освободить здание замка от атрибутов власти и лишить замок политического статуса», – гласил указ Наполеона.
Казалось бы так – самый могущественный человек в Европе одним взмахом пера уничтожил фундамент, на котором Ротшильд построил свое благосостояние. Но как ни парадоксально, вся эта бурная деятельность никак не отозвалась на благополучии дома под зеленой крышей. Тучи сгущались над Европой, однако имели место другие, не менее значительные, хотя, возможно, не столь заметные «атмосферные» явления. Стремительно неслась по дорогам континента карета, в которой сидели те самые молодые Ротшильды, круглолицые, с непроницаемым взглядом и папками, зажатыми под мышкой.
Для них не существовало ни мира, ни войны, ни лозунгов, ни манифестов, ни приказов военных властей, ни смерти, ни славы. Они не удостаивали вниманием тех кумиров, которые нестерпимым блеском ослепили весь мир. Для них существовала только цель.