«Чрезвычайно важно, – писал Соломон Меттерниху, – чтобы при этом права законных наследников великой герцогини никаким образом не были затронуты. Выпуск облигаций на предъявителя (сделанный такой уважаемой фирмой, как Банкирский дом Ротшильдов) является в данном случае наилучшим средством, которое защитит состояние от любых случайностей, поскольку облигации будут проданы максимально возможному числу собственников, которые будут постоянно меняться». Оружие, которое Соломон применил для защиты прав графов Монтенуово, было более современным и мощным, нежели десятитысячная армия. Это дьявольское оружие Ротшильдов называлось «потеря международного кредита доверия».
«Все правительства, – продолжал Ротшильд, – заинтересованные в стабильности своей финансовой системы, используют все свое влияние, чтобы предотвратить такой поворот событий…рад сообщить, что я имею все средства для того, чтобы гарантированно осуществить подобную операцию к полному удовлетворению ее высочества великой герцогини и его величества императора и короля».
Разумеется, когда вышеописанная финансовая операция была благополучно завершена и речь зашла о том, как лучше распорядиться полученной суммой, Меттер-них посоветовал великой герцогине обратиться к Соломону.
«Ваше высочество не сможете найти лучшего решения, нежели то, которое предлагает Ротшильд», – писал он.
Неужели это написано тем самым высокомерным князем Меттернихом, который еще недавно презрительно фыркал на «этих выскочек Ротшильдов», когда они пытались вмешаться в дела во Франции?
Теперь все изменилось. Первый министр величайшей европейской империи был готов пойти сколь угодно далеко, лишь бы вступить в конфликт с «мальчиком с Еврейской улицы». В то время, когда Соломон осуществлял финансовую операцию на благо сыновей Марии-Луизы, он намекнул Меттерниху, что было бы неплохо наградить одного из его помощников и единоверцев, фон Вертеймштейна, австрийским орденом. Любой демарш со стороны какого-нибудь могущественного государства не потребовал бы от Меттерниха такого дипломатического мастерства и виртуозности, как это притязание. Он писал Марии-Луизе:
«Господин Ротшильд хочет, чтобы его управляющего наградили маленьким «Святым Георгием» (знаком отличия рыцарского ордена Константина). […] Я понимаю, что это противоречит традициям… когда таким орденом награждается простой служащий, и я предлагаю Вам ответить, что орден Константина является религиозным братством, а Святой Георгий – это не просто знак отличия, это знак принадлежности к ордену. Поскольку религия иудеев не позволяет своим адептам произносить клятвы, а при вручении ордена награждаемый должен будет поклясться в верности на Библии, глава ордена не сможет вручить просимую награду. Прошу Вас сопроводить свой отказ всем возможными выражениями сожаления, и тема будет закрыта. Напишите господину Соломону, но ни в коем случае не ссылайтесь на меня. Невозможно предъявлять претензии к предписаниям закона, но в то же время любое упоминание о конкретной личности может быть истолковано неправильно и привести к осложнениям в отношениях. Если он будет считать, что именно я лишил семейство Ротшильдов ордена Австрийской империи, он сочтет меня настоящим каннибалом».