— Машина — это хорошо… — размышлял вслух Скорняков. — А что вы сами, Петр Самойлович, думаете? — Скорняков поднялся и, не ожидая ответа, принялся всматриваться в карту. — Что думают люди? Мнение людей учли?
— Расчеты, алгоритм, заложенная в машину программа составлялась с моим участием, поэтому я согласен с ее прогнозом и предложениями. Люди могут ошибиться. ЭВМ же не ошибается. Налет, — голос Лисицына стал тверже, — возможен через час-полтора с двух направлений. Разведчики «противника» вскрыли выход в эфир некоторых наших радиолокационных станций, ракетных дивизионов и, естественно, сообщили об этом, а коли так — «противник» будет пытаться прорвать ПВО вот отсюда, — Лисицын показал указкой, — и вот сюда.
Почему, думал Скорняков; не сводя взгляда с карты, Лисицын так упорно отстаивает идею двух направлений? С ним, видимо, согласны и остальные офицеры. Главный оператор полковник Тужилин молчит. Парень еще молод, головастый. Привыкнет помалкивать и будет: «Чего изволите?» Надо с ним поговорить. Прилепский тоже голоса не подает. Неужели все так ясно и понятно?
— Значит, с двух?
— Так точно! — Лисицын, готовый решительно отстаивать свои доводы, вызывающе посмотрел на Скорнякова. — Подтверждение тому — действия разведчиков. Они шли с двух направлений.
«Молодец, Петр Самойлович», — молча похвалил Лисицына Скорняков. Доклад короток, но емок и содержателен. Сразу видна оперативная подготовленность. Умен, ничего не скажешь. Если так, продолжал рассуждать Скорняков, то надо отдавать распоряжение о распределении усилий частей и подразделений. Времени в обрез. Значит, два направления.
— Разрешите? — Из-за стола, уставленного множеством телефонов и экранов отображения воздушной обстановки, поднялся полковник Прилепский.
Скорняков, не отрывая взгляда от карты, согласно кивнул. Наконец-то. Решился. Прилепский выждал, пока командующий посмотрел в его сторону, и начал докладывать:
— Отражение массированного налета «противника» потребует…
— Мы сами знаем, чего оно потребует! — оборвал Прилепского Лисицын. — Чего вы лезете не в свое дело? Порядок взаимодействия давно определен. Офицеры управления подготовлены. Это не вопрос!
Прилепский осекся на слове и обескураженно посмотрел на Лисицына. «Что же это такое? Ведь я же дело хотел предложить. Черт дернул ввязаться, лучше смолчал бы».
— Продолжайте, — донесся до него знакомый голос. Скорняков поднял ладонь, словно предупреждая Лисицына. — Что предлагаете, Вадим Витальевич?
Прилепский вздрогнул, услышав свое имя-отчество. Ослышался, конечно. Вроде бы и не принято так.