Орлы и звезды. Красным по белому (Гулин) - страница 29

   - Так нет здесь такого города, - немного растеряно ответила она. Весь наш край зовется Бараба. А ближний город - Каинск. Верстах в десяти отсюда. А тут станция - Каинск-Томский.

   Мною начало овладевать раздражение. Устами этой девчонки меня пытаются убедить, что никакого пространственного перемещения не было, а было лишь временное, но не мнимое, а взаправдашнее, и я теперь - подумать только! - в 1916 году. И Куйбышев не Куйбышев, а Каинск, и Барабинск не город, а поселок при станции.

   Видимо, мои мысли отразились на лице. Варвара забеспокоилась, - боится провалить задание? - робко предложила:

   - Не желаете, Глеб Васильевич, по центру пройтись?

   А что? Хороший способ распознать их 'потемкинскую деревню'. Ладно ночь, на свету-то я ИХ маскировку враз разоблачу! Согласился и пошел одеваться.

   Сначала шли в тылу вокзала. Со станции доносились исключительно паровозные гудки. Меня начало разбирать веселье. Так бы и поверил во все, но идем-то мы по тротуару! - пусть он и под снегом. А вот как ковырну сапогом и уткнусь носком в асфальт! И ковырнул, и уткнулся, но не в асфальт, а в дерево. Да-а... тут они меня умыли. Мог быть тогда здесь деревянный тротуар, как есть мог! А мы уже отвернули от вокзала и идем туда, где народу погуще. А как вышли на площадь, так я чуть в снег и не сел! Народ, дома, вывески - все оттуда, из прошлого! Вот только не станет никто ради меня такой огород городить, ни при каком раскладе! А это значит...

   Стою, как вкопанный, и, как через вату, слышу взволнованный Варин голос:

   - Глеб Васильевич, что с вами?

   Собираю остатки воли в кулак, трясу головой и отвечаю:

   - Ничего страшного, сейчас пройдет. Смотрю на взволнованное личико, через силу улыбаюсь:

   - Бывает со мной такое. Уже почти прошло... А скажи-ка мне: где у вас можно газету купить?

   - Так на почте. - Предлагает: - Хотите, я сбегаю?

   Нащупываю в кармане монеты, протягиваю ей горсть.

   - Сбегай, голубушка, не сочти за труд. - И откуда мне такие слова на язык идут?

   Выбрала несколько монет, убежала. А я стою и от воздуха морозного постепенно прихожу в себя. Ну, вот, вроде оклемался. Теперь все мысли прочь, кроме как о дне текущем. Ночью поразмышляю! Возвращается Варя, протягивает газету. Смотрю на дату. 5 ноября 1916 года. Вчера у нас было 17-ое... Куда подевались две недели? А какая, на хрен, разница? Главное - год 1916! Нет, это до вечера, иначе сорвусь прямо тут, на улице. Сворачиваю газету, сую в карман, поворачиваюсь к Варе.

   - Ну, что, Варвара Васильевна, продолжим прогулку?