Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.
Н. С. Тихонов.
К стыду своему, крылатое выражение насчет людей-гвоздей большую часть жизни я приписывал Маяковскому и лишь недавно, благодаря Интернету, с удивлением обнаружил, что эти бессмертные строки написал неведомый мне Николай Семенович Тихонов. Век живи – век учись.
Правда, теперь до автора мне дела не было, поскольку цитата эта невольно пришла мне на ум, когда, сидя на жестком стуле перед начальственным столом Чигура Владимира Ивановича, я смотрел в его серо-стальные глаза и поневоле испытывал трепет перед этим человеком, способным, как многие считают, ради дела пустить в расход родного отца.
Владимир Иванович с интересом и во всех подробностях расспрашивал меня о том, что произошло в антикварной лавке Куриноса Фасиза. Вообще-то, письменные отчеты мы со стажером уже успели составить как положено, в пяти экземплярах: один – моему непосредственному начальнику Альмансору Святославу Игоревичу, второй – начальнику собственной безопасности, третий – в архив. Для чего нужны еще два экземпляра, я не имел ни малейшего представления и как-то не особенно интересовался этим вопросом – принтеру по барабану, сколько копий распечатать, а мне лишнюю закорючку поставить также нетрудно.
Поначалу я думал, что письменного отчета будет достаточно, и нас с Квагшем оставят в покое, однако слова Бормана о том, что правая рука Хороса возжелает допросить скромных сотрудников "Линии", не были пустым звуком. Нас действительно вызвал Чигур, причем допрашивал по отдельности, и, самое интересное, рядом с Чигуром сидел Ларс Артеди, высокий рыжий швед, прикомандированный не так давно из западноевропейского филиала. Ларс не сводил с меня пронзительно-синих глаз и, что более всего меня нервировало, постоянно дергал себя за рыжую щегольскую бородку.
Насколько мне было известно, этот с виду добродушный мужчина, любитель пива и русских красавиц, считается одним из самых сильных эмпатов на Земле. Вполне вероятно – телепатом. До сих пор я не был знаком с ним лично и, по большому счету, не очень этого жаждал. Мне вполне хватало одного зеленокожего уникума, для которого мое душевное состояние суть открытая книга. Благо Квагш мысли не умеет читать, иначе он здорово расстроился бы, ознакомившись с некоторыми моими невысказанными вслух соображениями относительно его персоналии. Вообще-то ничего такого я в себе не держу, латинга уважаю как верного товарища, но некоторые его замашки здорово раздражают и временами нервируют. Например, до сих пор не могу привыкнуть к тому, что его глаза могут запросто вылезти из орбит и воспарить над головой, вращаясь в разные стороны на тонких длинных жгутиках. А еще к тому, с какой ловкостью его длинный липкий язык отлавливает самых быстрых и неуловимых насекомых.