. Или, как в данном случае, заставь шантажиста выдать шантажиста.
— Нет, прошу, не надо, пожалуйста! — взмолилась она.
— Тогда говори, у кого деньги.
— А нельзя ли… расплатиться другим способом? — спросила она. И стянула покрывало, обнажив левую грудь.
— Нет, — твердо ответил я. — Нельзя.
Она тут же снова прикрылась.
— Вот что, Джулия, — командирским голосом произнес я. — Это твой последний шанс. Или ты говоришь, у кого деньги, или я звоню в полицию. — Откуда ей было знать, что в мои планы это вовсе не входило.
— Я не могу тебе сказать, — с несчастным видом ответила она.
— Чего-то боишься?
— Ничего.
— Но ты же сама только что говорила, это всего лишь игра, — заметил я. — Это он послал тебя, верно? — Я сделал паузу. Она молчала. — Это он попросил тебя забирать конверты с почты каждую неделю? — Я снова выдержал паузу. И опять нет ответа, только она снова заплакала, тихо, почти беззвучно. — Наверное, говорил, что ты не попадешься? — Она еле заметно кивнула. — Но ты попалась. — Она снова кивнула, и слезы полились уже ручьем. — И ты не хочешь говорить мне, кто он такой. Очень глупо с твоей стороны. Закончится тем, что всю вину взвалят на тебя.
— Я не хочу в тюрьму, — прорыдала она, и я тут же вспомнил мать.
— А ты и не пойдешь в тюрьму, — поспешно вставил я. — Если скажешь, кому передавала деньги, гарантирую, суд не отправит тебя в тюрьму. — Ну, если и отправит, то ненадолго, подумал я. Уж определенно не на четырнадцать лет.
Я видел: она все еще не решается сказать. Что это, страх или же извращенное понимание преданности?..
— Ты его любишь, да? — спросил я.
Она, все еще плача, подняла на меня глаза. А потом молча кивнула.
— Тогда почему проделывала все это? — И я указал на смятую постель и кожаный хлыст, что валялся теперь на полу. Мало похоже на действия искреннее влюбленной в кого-то женщины.
— По привычке, наверное, — тихо ответила она.
Ничего себе привычки!
— Ну, а он тебя любит? — продолжал допытываться я.
— Говорит, что любит, — ответила она, но я уловил в голосе нотки сомнения.
— Однако ты не уверена?
— Нет.
— Тогда зачем, скажи на милость, тебе его защищать? — Она не ответила. — Ладно, — сказал я после паузы. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. — Я достал мобильник из кармана. — Уверен, Ивен сочтет эти твои фотографии весьма интригующими. Он знает о твоем тайном любовнике-шантажисте? Если нет, то скоро узнает.
Я открыл телефон и продемонстрировал ей, как нажимаю кнопку под номером девять три раза, телефон вызова экстренной помощи. При нажатии всякий раз аппарат издавал попискивание. Затем я поднес его к уху. Откуда ей было знать, что я не надавил на кнопку соединения с абонентом.