— Просто не верится, — пробормотала она. — Какой на дворе век?
— В армии? Двадцать первый, это в том, что касается вооружения, и девятнадцатый, если оценивать жилищный комфорт и всякие там удобства. Ты пойми, вооружение куда важнее удобств. Ни один солдат не согласится получить дешевенький автомат, из которого невозможно толком вести стрельбу, или бронежилет, неспособный остановить пулю, по причине того, что какому-то чинуше пришло в голову потратить все деньги на туалет со смывом.
— Вы мужчины… — протянула Изабелла. — Девушки с таким положением вещей не смирились бы.
— Девушки не воюют, — парировал я. — По крайней мере, в гвардейской пехоте. Пока что еще нет.
— А что, когда-нибудь будут? — спросила она.
— Думаю, да.
— Ты против?
— Не против, если они станут сражаться наравне с мужчинами. Но нести на себе всю амуницию и обмундирование очень тяжело, нужно много сил. В израильской армии расформировали смешанные батальоны, когда узнали, что парни таскают за девушек их амуницию в обмен на секс. Ну и еще одна причина: боялись, что мужчины станут останавливаться и помогать раненым однополчанкам, вместо того чтоб продолжать бой.
— Да, так уж устроены люди, природу не переспоришь, — заметила Изабелла.
— Это точно, — сказал я. — Ну, шанс на бонус у меня имеется?
Я вернулся домой и сразу ощутил напряжение, возникшее между отчимом и матерью. Видимо, прервал какой-то очередной их спор, когда в три часа дня в понедельник вошел с поклажей через заднюю дверь в кухню.
— Откуда взялось все это барахло? — неодобрительно осведомилась мать.
— Забрал свои вещи из армейской камеры хранения, — ответил я. — Лежали там, пока я воевал.
— Не понимаю, зачем понадобилось тащить все это сюда, — недовольно заметила она.
— А куда еще?
— Ну, я не знаю! — едва ли не зарыдав, ответила она. — Я вообще ничего не знаю! — И с этим возгласом она закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. «Наверное, все же расплакалась», — подумал я.
— Что тут у вас происходит? — спросил я отчима, который сидел молча во время этого обмена любезностями.
— Да ничего, — беспомощно ответил он.
— Но что-то должно было произойти, раз она так…
— Ничего такого, что бы имело к тебе отношение, — сказал он.
— Это уж мне позволь судить, — заметил я. — Дело в деньгах, верно?
Он поднял на меня глаза.
— Я же сказал, ровным счетом ничего.
— Тогда почему вы не можете позволить себе купить новую машину?
Тут он разозлился. Просто жуть до чего разозлился. И вскочил из-за стола.
— Кто это тебе сказал? — Он почти орал на меня.
— Ты сам, кто ж еще.
— Нет, ничего подобного я не говорил, черт бы вас всех побрал! — И он стал грозно надвигаться на меня, сжимая кулаки.