— Ну, наверное, — выдавил он. — Но только вы должны обещать мне, что лошади всегда будут нацелены на победу и чтоб таких вот историй больше не было. — Он выразительно покосился на поводья.
— Обещаю, — сказал я. Одно я знал точно: больше никогда не затею эту возню с порчей поводьев. И лошади будут стараться выиграть, даже если их вдруг одолеет неведомая болезнь. — Так я правильно понял, ты остаешься?
— Наверное, — нерешительно протянул он. — Завтра, прямо с утра, решу.
— Ладно, — ответил я. — Тогда увидимся утром.
Взмахом руки я отпустил его, Ян нехотя развернулся и направился к двери. Потом вдруг остановился и сказал:
— Давайте заберу поводья, попробую починить. — И протянул руку.
— Нет, — ответил я и еще крепче сжал в кулаке поводья. — Они останутся здесь.
Он смотрел на меня с кислой миной, затем, наверное, понял, что с такой уликой я не расстанусь никогда. А что тогда он сможет предъявить организаторам без этих поводьев? Хотя, даже на мой взгляд, стежки, которые я подрезал скальпелем и которые порвались прямо перед стартом, выглядели абсолютно идентичными тем, что я оставил нетронутыми.
Должно быть, от внимания Яна не укрылась решимость, с которой я сжимал в руке эти поводья. О том, чтоб вступать со мной в схватку, и речи быть не могло, а потому он наконец осознал, что никуда с ними не пойдет. Но он все никак не уходил.
— Спасибо, Ян, — сухо сказала мать. — Это все.
— Ладно, — ответил он. — Увидимся утром.
Выйдя, он нарочито громко хлопнул дверью. Я подошел к окну и наблюдал за тем, как он шагает по усыпанной гравием дорожке к своему жилищу.
— А он хороший старший конюх? — не оборачиваясь, спросил я.
— Ты это о чем?
— Тебе бы не хотелось терять его?
— Незаменимых людей нет, — надменно ответила она.
Я обернулся.
— Это и к тебе тоже относится?
— Не говори глупостей, — отмахнулась она.
— Я и не говорю.
* * *
Обед в субботу прошел в полном мраке. Неужели прошла всего неделя со дня моего приезда в конюшни Каури? Казалось, что целый месяц, не меньше.
Как и прежде, мы все трое уселись на кухне за стол и ели запеканку из мяса, риса и овощей, приготовленную на медленном огне в микроволновке. Я подумал, что в таких случаях можно было бы подать и бифштекс, хотя, если честно, мне было все равно. Да и беседа казалась равно неаппетитной.
— Так что будем теперь делать? — нарушил я мрачное молчание.
— В каком смысле? — спросил отчим.
— Будем сидеть и ждать, пока шантажист не позвонит или не заявится?
— А ты что предлагаешь? — спросила мама.
— Ну, не знаю, — ответил я. — Просто чувствую, пришло время начать контролировать его, другого выхода нет.