Ирка вечерком заглянула к Мелании. Со стороны казалось, что это уже такая сложилась традиция, на деле получалось куда проще – у бабки остались незамеченными прошлыми хозяевами жизни кое-какие припасы, и теперь в каждый визит Ириха лакомилась соленым огурчиком, а Мелания получала взамен что-нибудь вкусненькое. Такой вот черный рынок получался. Попутно обменивались новостями, и острый взгляд старухи давал много полезной информации Ирине. К слову, сработавшись на выездах с парой бабенок Ириха сквозь пальцы смотрела на то, что те иногда на выезде позволяли себе что-нибудь в рот сунуть помимо сдачи в общий котел. На особую благодарность она не рассчитывала, но на всякий случай считала нужным прикормить «своих».
Похрустывая прошлогодним огурцом Ирка прикидывала, стоит ли сказать старухе про самолет? Больно уж бабка хорошо относилась к Витьке, ухаживала за ним как за родственником, когда он валялся с пулей в ляжке. Возьмет да заложит. И запросто. За пару кило сахара и шоколадку, например. Крестьянскую практичность Ириха сама отлично понимала.
Тут Ирина встрепенулась – а что значит заложит? Сама-то она что хочет дальше делать? Ну самолет. Ну, пролетел, ну есть значит еще живые люди. Ну, разумеется – и они с Витюхой выжили и креативщики с рабами – тоже. Немудрено, что и другие отбились и уцелели. И что с того?
Что – то особо цепляло. Именно тем, что самолет. Не машина, не трактор, не мотоцикл. Самолет. После того, как осторожные расспросы показали, что роды принимать тут в деревне не умеет никто, Ирина призадумалась. Чертова лахудра как раз угробила тетку, немного умевшую повитушничать – правда при опоросах свинок, не женщин, но все-таки. Ирину этот момент сильно напрягал. Она к рассказам о том, что де вот раньше крестьянки рожали прямо в поле во время обеденного перерыва, относилась с недоверием. Ну да, родить, положим, она сможет, а дальше что? Крестьянкам-то дивья было – родят пятнадцать, семеро помрет во младенчестве и ладно. Ирка к своему нерожденному дитю относилась куда трепетнее. Прекрасно понимала, что свои дети в такой ситуации – большая подмога, и единственная надежда на нормальную стариковскую жизнь, пенсии и собесы кончились, а как к старикам относятся чужие люди, Ириха видывала не раз.
Не шибкий разговор совсем потух. Ирка дожевала огурец, вытерла платочком губы. (Да именно платочком. С недавних пор Ирка взялась за свои манеры, когда ужаснулась тому, что стала слишком уж дичать. Между делом Меланья отнеслась к этим потугам без насмешки, с пониманием).
– Что-то тебя девонька гнетет? Вижу, извелась вся – неожиданно спросила старуха.