— Не может быть! — удивился Алекс. — Это же под пятьдесят по Цельсию.
— Сорок восемь. Я лично замерял. Окна большие, задраены наглухо, помещения крохотные, вентиляции никакой, да еще звукоизоляция из какой-то дряни вроде стекловаты. А теперь представь: ты не один в камере, а вас четверо или пятеро.
— Как пятеро? — еще больше изумился Шеллен.
— Так, пятеро. Это сейчас здесь мало народу, а прошлым летом ты бы посмотрел. В одном только июле мы приняли шесть тысяч. — Сержант так и сказал: «мы». — Почти все из Франции и в основном десантники. А «холодильники» рассчитаны на двести человек. Вот и прикинь. Следователи работали в три смены. На каждого пленного два часа, не больше. Зато уж посылок скопилось…
— Каких посылок? Красного Креста?
— Ну да. Считай, на каждые восемь человек полагается одна в неделю. Так?… А поскольку сидят здесь по два-три дня, то они вроде как и не заработали и им можно не давать. Соображаешь?
— Вот, значит, откуда у немцев натуральный кофе, — догадался Алекс. — Что же вы крестоносцам не сказали? А говоришь, образцовое заведение.
— Да ты, я вижу, не понял, — засмеялся сержант, — немцы-то тут ни при чем. К посылкам они вообще не касаются. Распределением занимаются наши. — Тони бросил окурок и вдавил его ботинком в талый снег. — Ты еще многого не знаешь. Эти самые посылки, в разобранном, конечно, виде, потом оказывались на черных рынках Оберурзеля, Франкфурта и даже Висбадена. Пустые коробки и ящики мы предъявляли потом для учета, после чего сжигали в котельной. Всё чин чинарем.
— Продавали, значит, обкрадывая своих?
— Можно сказать и так. У нас тут был один, который как раз сидел на распределении, так ему по выходным разрешали даже полетать на их «сто девятом».
— На «Мессершмитте?» — не поверил Алекс.
— Ну да. Здесь, в Эшборне, неподалеку, есть летное поле, так они там устраивали пикники с девочками и полетами.
— Черт! — возмутился Алекс. — Можно же было улететь. Тут до Бельгии двести километров.
— Ну улетит один, и что? — не согласился Тони. — Остальных за это под замок, и прощай пивная. Потом ведь все равно лавочку с посылками прикрыли, ни сюда, ни в пересыльный теперь их не возят. Нам сказали, раз вы разбомбили Любек, через порт которого шли основные грузы Красного Креста, то и сосите теперь лапу. Хрен вам, а не посылки. А жаль. Особенно хороши были наши, из Англии, — произнес сержант, мечтательно причмокнув. — Кроме овсянки с тушенкой там были порошки для всяких бульонов, а также яичный порошок, порошок для заварного крема, пудинга и чего-то еще. Я уж и не помню. В новозеландские клали много всяких сладостей — различные джемы, мед, сгущенку и шоколад. А вот канадские я не любил: масло, невкусный мясной рулет, чай, кофе да бисквиты. И всегда соль. Ну скажи, на кой черт слать сюда соль, которой и так хватает?