– Увы, здесь нет телег, как нет и волов, – с усмешкой заметил священник.
– …Или, быть может, нам встретились бы сельские девушки, певуньи с глазами, сверкающими, словно звезды… Эх! А вы что скажете, дон Карлос?
– Скажу, что вы поэт, сеньор Диас. – Куатемок отвлекся-таки от своих грустных мыслей. – Честное слово, вам надобно книги писать.
– Что ж. – Кабальеро польщенно приподнял шляпу. – Может быть, когда-нибудь и сподоблюсь, даст Бог!
– Что вы все грустите, сын мой? – Патер Ольмедо наконец обратил внимание на подавленное состояние принца. – Бог мой, неужели на вас так подействовали кровавые останки в том мерзком капище? Неужели – я даже не смею верить! – вы уже отвыкли от ваших… гм-гм…
– От ваших пакостных богов, вы хотели сказать, патер? – Куатемок желчно усмехнулся. – Не стесняйтесь, вы же знаете – я считаю их точно такими же пакостными! И капище – вы абсолютно правы – мерзкое, совершенно с вами согласен. Не согласен с другим.
Священник округлил глаза:
– С чем же?
– С тем, что вы с этим мерзким капищем сделали! Вы что же, всерьез считаете, что если отмыть кровь, побрызгать все святой водой, а вместо пакостных богов водрузить распятие, то тем самым языческий храм обратится в христианскую церковь? А? Что же вы отводите глаза? А крещение… точнее то, что кое-кто именует этим святым словом! Думаю, окрещенные бедолаги-носильщики даже и не сообразили, что с ними произошло. Не так?
– Так, – нехотя согласился патер. – Но ведь вы знаете, я против такой поспешность! И сколько раз уже говорил капитану – не стоит торопиться, надо сперва разъяснять сущность нашей веры, а уж потом… Вот как в вашем случае. Я же не тяну вас немедленно креститься!
– Да… ну а зачем вы тогда зазвали меня в тот храм, капище? Не для того ли, чтобы… э-э-э… несколько ускорить процесс? Кстати, что вы думаете о том, кто все это устроил?
– Как раз об этом я бы хотел спросить вас, сын мой.
Святой отец улыбнулся, поправив сутану. Обветренное лицо его с мужественными чертами скорей подошло бы солдату, наемному искателю удачи, нежели католическому патеру. Впрочем, отец Ольмедо таким солдатом и был.
– Вы же знаете, я родом не из этих мест, а в разных краях, у разных народов могут быть свои боги.
Куатемок махнул рукой и прибавил шагу. Ну, конечно же, боги могли быть разные… Но этого-то, в капище, он узнал… Свирепый оскал, клыки, воинственная поза. Еще бы не узнать Уицилопочтли – племенного бога ацтеков, довольно кровавое и грозное божество. Конечно же, в здешних местах ему поклонялись под другим именем – как Голубой ипостаси Тескатлипоки, у которого вообще было много лиц: Красный, Черный, Белый – Кецалькоатль и вот, Голубой, Тескатлипока. Голубым и синим были окрашены идолы и жертвенник в том самом капище, голубой и синий – цвета смерти. Да-а… этот жестокий культ проник и сюда, довольно далеко от Теночтитлана. Странно, но об этом ничего не рассказывали почтека… Может быть, потому что Куатемок ни о чем подобном не спрашивал? А скорее всего, просто боялись говорить.