Проходит сорок минут, и на скорости в двадцать три узла фрегат сближается с нашей первой жертвой, предполагаемым танкером. Мы вступаем в четкий визуальный контакт на дистанции в четыре с половиной мили, рассматриваем вражеское судно в бинокли и Скоков выдыхает:
— Точно, нефтеналивное судно, трубы и расширители на палубе, все как положено. Осадка низкая, так что не пустой идет.
Разглядывая быстро приближающийся танкер, узкую и продолговатую металлическую сигару, метров около ста в длине, я спрашиваю капитана:
— Как думаешь, какая у него грузоподъемность?
— Не очень большая. Семь, может быть девять тысяч тонн. Точно не скажешь. Действуем по плану?
— Да, ситуация примерно такая, на какую мы и рассчитывали, так что менять ничего не надо.
— Командую я, или ты?
— Ты капитан, за тобой и руль, а я командир соединения и осуществляю общее руководство.
— Отлично, — пробормотал Скоков, опустил бинокль и по рации внутренней связи соединился с Игначом, который находился в носовой орудийной башне: — Артиллерия, это капитан. Два предупредительных выстрела по курсу вражеского судна. Огонь!
— Бух! Бух! — носовая орудийная башня, установленная на месте, где ранее на фрегате находилась подпалубная ракетная установка Mk.13, резко развернулась в направлении жертвы, подняла свой ствол и один за другим выстрелила два снаряда.
Легкая дрожь прошла по всему стальному корпусу фрегата, а по курсу танкера поднялись к небу два больших пенных фонтана. Наши сигнальщики подняли флаги с требованием остановиться, но средиземноморское судно хода не сбавило, и курса не изменило. Не понятно, то ли капитан этого танкера отчаянный храбрец, то ли полный дурак.
— Игнач, еще два снаряда, но поближе.
— Понял, — отвечает казак, и спустя несколько мгновений, еще два снаряда ложатся возле бортов нашей жертвы, и поднятая взрывами волна, окатывает покрашенную в белый цвет надстройку танкера.
Вот теперь-то средиземноморских моряков проняло по настоящему, и они осознали, что мы не шутим. Судно замедлилось, отработало «полный назад» и остановилось. «Ветрогон» подошел к нему вплотную, тоже остановился и прижался к нашему трофею бортом. Матросы палубной команды, под прикрытием стрелков, выскочили к леерам, накинули между бортами кранцы и соединили суда жесткой металлической сцепой. После этого, по небольшим переносным трапам, на танкер, который назывался «Звезда Вифлеема», посыпались наши абордажиры.
Проходит две минуты, и вслед за воинами, в сопровождении переводчика из перешедших на нашу сторону матросов фрегата, на захваченное судно перебираюсь и я. По внешним трапам поднимаемся на самый верх и оказываемся на ходовом мостике нашего трофея. Уткнувшись лицами в палубу, с руками на затылке, здесь находятся три пленника. Над ними нависают два наших воина. Картина ясная и понятная, и все происходит так, как я себе и представлял. Есть необходимость переговорить с пленным капитаном и через переводчика я интересуюсь: