— Очень приятно, что мы наконец-то встретились, мистер де Морней.
Юджин, казалось, придерживался другого мнения, но выдавил из себя ледяную улыбку и кивнул:
— Алексакис. — И после паузы: — Завтра я с тобой поговорю, Кэтрин.
— И как давно ты его знаешь?
— Недавно.
— Где ты с ним познакомилась?
— Я работаю у его сестры.
— Нянькой? — Юджин де Морней умудрился вложить в одно слово непомерную дозу отвращения и ужаса.
— Да, помогаю ей справляться с ее пятилетними близнецами.
Отец фыркнул.
— Я думал, ты управляющая агентством, Кейт. Только не говори, будто дела так плохи, что тебе приходится самой присматривать за детьми!
— Это личное одолжение, — ответила Кейт, что было близко к правде. — София не совсем здорова.
— Гм. И, надо полагать, однажды Деймон Алексакис увидел тебя и влюбился по уши? — Язвительный тон отца ясно дал понять Кейт, как он относится к этому.
— Ну, что-то вроде этого. — Если Кейт и чувствовала какую-то вину за вчерашнее, то сегодня, после его жестоких слов и злого голоса, она совсем не ощущала себя виноватой.
— Бред. Полный бред. Не могу поверить, чтобы моя дочь купилась на такую вещь. Неужели ты и вправду думаешь, что он влюблен в тебя, Кэтрин?
— А почему бы нет?
— Господи, Кейт, когда ты наконец повзрослеешь? Он хочет прибрать к рукам фирму де Морнеев, — разъяснил отец.
— У него есть собственная финансовая империя, в два раза больше твоей, так что ему не нужны капиталы де Морнеев, папа. — Она сказала чистую правду и порадовалась, что правда именно такова.
— Конечно, он в них не нуждается, — раздраженно сказал Юджин. — Но это не значит, что он не захочет прибрать их к рукам. Такие люди, как Деймон Алексакис, не довольствуются необходимым, Кэтрин. Они гребут под себя все. Я слышал, что он чертовски умен, но не думал, что он опустится до такой низости.
Кейт вскипела, услышав его последние слова.
— Почему тебе так трудно поверить в то, что кто-то может влюбиться в меня просто так?
Отец коротко засмеялся.
— Как Брайс?
Его слова резанули Кейт, как ножом по сердцу. Брайс. Да, Брайс, ее первая любовь. Человек, которого она боготворила, человек, ради которого сбежала из дома, который клялся любить ее до конца жизни.
Тот самый человек, который, узнав, что ее отец не даст им ни цента, бросил ее. Ей оставалось только радоваться, что никто, кроме нее, не знает об этом. Конечно, отец всегда подозревал ее мужа в расчетливости, но все случилось настолько быстро, что подозрения так и остались подозрениями. Ярость Брайса, подкрепленная спиртным, отнюдь не способствовала вождению машины на высокой скорости. Кейт оказалась вдовой через несколько часов после того, как стала брошенной женой. Но об этом она никому не рассказывала.