– Продолжай, – негромко произнес Дворкин. – Что они делали с его кровью?
– Не знаю...
– Подумай! Это очень важно! Постарайся вспомнить!
Я прикрыл глаза и попытался представить ту башню, и капли крови, парящие в воздухе.
– Наверное, они шпионили за нами. Капли крови превратились в окошки, и я увидел в одном Джунипер... кажется.
Я покачал головой. Видение ускользало, словно блуждающий огонек. Еще немного, и оно совсем развеется.
Дворкин покачался с пяток на носки.
– Кровь всплывает в небо во Владениях Хаоса, – глухо сказал он. – Ты никогда там не бывал и не мог этого знать...
– Может, это все неправда, – сказал я.
– Думаю, правда. И если ты увидел Тэйна... значит, он жив! Это хорошая весть. Обнадеживающая.
– Судя по его виду – уж лучше бы он умер.
– Все дети Хаоса выздоравливают легко и быстро. Если нам удастся отыскать его... спасти...
– Думаешь, это возможно?
– Надо посмотреть.
– А Логрус?! – приподнявшись, воскликнул я. При одной лишь мысли о том, чтобы пройти через Логрус, меня охватило возбуждение. – Когда мы сможем туда отправиться?
Дворкин заколебался.
– В чем дело? – негодующе спросил я. – Ты сам сказал, что я могу это сделать, по праву рождения. И даже король Утор не сможет запретить мне пройти через Логрус.
– Оберон... у меня для тебя скверная новость. Ты не сможешь преодолеть Логрус. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.
– Нет!
Меня захлестнули возмущение и гнев. Меня всю жизнь чего-то лишали. Отца. Семьи. Всего, что должно было принадлежать мне. Но больше я этого не допущу! Я овладею Логрусом, даже если мне придется позаимствовать у Эйбера магические карты и отправиться во Владения Хаоса самостоятельно.
– Послушай, – настойчиво произнес Дворкин. – Твой узор – он неправильный. Я не знаю, чем это вызвано. Но он искажен даже больше, чем у меня... он так искривлен, что я едва его узнал.
– Ну и что с того? – спросил я. Эта новость ни о чем мне не говорила.
– Ты не сможешь даже войти в Логрус. Он уничтожит тебя, как уничтожил моего брата – и едва не уничтожил Фреду и меня самого. Ты умрешь, Оберон.
Я отвел взгляд. Головная боль вернулась – с утроенной силой; теперь в мой череп впивались уже не иголки, а ножи.
– И что же дальше? – спросил я. Я чувствовал себя так, словно Дворкин внезапно сшиб меня с ног. – Ты ничего не сможешь с этим сделать? Может, можно как-нибудь изменить мой узор? Сделать так, чтобы он заработал?
– Мне очень жаль, мальчик мой... – Но тут взгляд Дворкина сделался отсутствующим и устремился куда-то вдаль. – Разве что...
– «Разве – что?» – вскинулся я. Я готов был уцепиться за любой план, любую идею.