Он определенно выздоровел. Дома простуды его так надолго никогда не выбивали из колеи. А тут – поди ж ты! С Айн уже получалось немного разговаривать. У Мишки впервые за долгий период появилась возможность общаться. Названия предметов и кое-какие базовые понятия удалось уловить быстро. Дай – возьми. Помоги – отойди. Ешь – пей. Конечно, немного удается узнать при однообразной бытовой деятельности. Но, скажем, узнал имя сына Айн. Крян его зовут. А вот что это имя означает, узнать не удалось. Нет в окрестностях объекта с таким наименованием, на который можно указать пальцем. И другими словами объяснить не получается.
Девушка попыталась описать, но то, что сознание извлекло из ее слов, позволило понять лишь, что речь идет о живом существе. А вот птичка это, рыбка или зверюшка – он узнает позднее, когда будет знать больше слов.
Айн собралась уходить. Совсем. На вопрос «почему?» ответила, что она ему, Мишке, не нужна.
Ну да. Вылечила, дождалась, пока окрепнет. Крупы оставила, небольшой запасец мяса на холоде пару недель полежит. Есть у парня провиант, надолго хватит. А она вроде как заканчивает командировку, поскольку с заданием справилась. Так он это воспринял. А теперь она возвращается в лоно семьи, Крян-то у нее не от святого духа. Есть где-то тот, к кому она на ночь залезает под одеяло, причем не во исполнение лекарского долга, а по зову… ну, не сердца, может быть. Не верит Мишка во все эти глупости про пылкую страсть или нежную любовь. Считает, что выбор партнера осуществляется обоими участниками общения на основании соображений, в которых мужчина или женщина порой не в полной мере отдают себе отчет. Но ничего романтического тут нет. Когда гормоны отыграют и мозги прояснятся, остается вполне прозаическая причина.
С другой стороны, только врачебными функциями цели этого визита явно не ограничивались. Большой запас выделанных шкур, что притащили Айн и Питамакан, активно расходовался здесь на предметы, которые очень кстати. Несколько пар рукавиц. Два фартука, что очень удобно при работе на гончарном круге или у наковальни. А еще были сшиты штаны на лямках по образу и подобию его спецовочных, даже с парой карманов.
Идеального повтора не получилось. Все швы – наружу, чтобы не натирали тело. Соответственно, выглядят специфически. Раньше Мишка не задумывался, почему в индейской одежде столько внешних деталей. Особенно бросалась в глаза бахрома, вроде как нарочно, чтобы за все цепляться. А оно вон что, оказывается.
Хорошо, что успел выковать для девушки хороший топорик. С отверстием для насаживания на рукоятку, с ярко выраженным тупым бойком вместо обуха, с тонким, но прочным лезвием. Похоже на кухонный топорик-отбивалку. Металла на эту работу пережег немерено, калить поковку в огне пришлось многократно.